Пенится, стелится ситцем
Утром размыты границы.
Щериться свет на страницах:
Я исчеркал вчера
Все мои фразы, да прозы,
Все мои песни, да слёзы,
Все свои мысли и грёзы,
Сошвырнул со стола.
Время, конечно, излечит
Раны не противоречат
И зарастают рубцами
На своих
Я расчехлю свои грёзы,
Вновь напишу новой дозы,
И распечатаю слезы
За двоих
В двадцать два ангелы
Разожгли факелы:
Синий огонь чернил
Опалил
Белых стихов вуаль,
В окна бросал я их
Не о тебе… не жаль…
Да, я псих.
Пенится, стелится ситцем
Утром размыты границы.
Щериться свет на страницах:
Я исчеркал вчера
Все мои фразы, да прозы,
Все мои песни, да слёзы,
Все свои мысли и грёзы,
Сошвырнул со стола.
В двадцать два ангелы
Разожгли факелы:
Синий огонь чернил
Опалил
Белых стихов вуаль,
В окна бросал я их
Не о тебе… не жаль…
Да, я псих.
Жизнь моя бесится,
Стоя на лестницах
С младого месяца
Иль с травы,
Что поросла быльём
До поры.
Foaming, spreading chintz
On the morning of blurred borders.
Scheritsya light on the pages:
I ischerkal yesterday
All my phrase, but prose,
All of my songs, but the tears,
All his thoughts and dreams,
Soshvyrnul the table.
Time, of course, cure
Wounds do not contradict
And overgrown scars
At its
I uncover their dreams,
Once again, I will write a new dose,
Tears and print
For two
At twenty-two angels
Kindled torches:
Blue fire ink
Opal
White veil of poetry,
In the window, I was throwing them
Not about you ... do not regret ...
Yes, I'm crazy.
Foams, steles chintz
On the morning of blurred borders.
Scheritsya light on the pages:
I ischerkal yesterday
All my phrase, but prose,
All of my songs, but the tears,
All his thoughts and dreams,
Soshvyrnul the table.
At twenty-two angels
Kindled torches:
Blue fire ink
Opal
White veil of poetry,
In the window, I was throwing them
Not about you ... do not regret ...
Yes, I'm crazy.
My life is frantic,
Standing on the stairs
Mladye month
Or with herbs
What overgrown bylem
Until then.
