Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.
Сергей Есенин
1915
In the morning, rye Zacuto ,
Where Zlata mats in a row,
Seven whelp bitch
Red seven puppies.
Until the evening, she caressed them ,
Combing language
And streamed snow podtaly
Under the warmth of her belly.
And in the evening , when the chickens
Obsizhivayut hearth ,
Out host gloomy ,
Seven of poklal in a bag.
The drifts she ran ,
To keep up with him to run ...
And so a long, long shaking
Unfrozen water surface.
And when just trudged back
Licking the sweat from the side,
Seemed to her a month over the hut
One of her puppies .
In the blue heights ringing
She looked , whining ,
A month slipped thin
And disappeared behind the hill in the fields.
Or deaf, as from handouts
When will throw a stone in her laughter ,
Rolling eyes canine
Golden stars in snow.
Sergei Yesenin
1915
