Доносится в окно плеск уличного гама.
И солнце по щеке щекотится лучом.
Он не идет гулять. Зубрит он вечно гаммы.
Он твердо стать решил великим трубачом.
Ему тринадцать лет. Пока пассажи грубы.
Но, видимо, уже всё решено в судьбе.
От меди мундштука его синеют губы,
трещит башка - но он играет на трубе.
Всё еще придет. Ты еще пока, вроде, не седой.
До-ре-ми-фа-соль. Ля-си-до-ре-ми. Фа-соль-ля-си-до.
Прошло пятнадцать лет. Он жизнью не обласкан.
Но трудно угадать, что ждет его в конце.
На старом пиджаке лоснится гладкий лацкан.
Но в среду - есть концерт. Пусть в ЖЭКе - но концерт.
А через месяц-два гастроли в город Глазов.
В купе плацкартном он вновь повторит себе:
"Нелепо полагать, что всё бывает сразу…"
А потому опять играет на трубе.
Всё еще придет. Ты еще пока, вроде, не седой.
До-ре-ми-фа-соль. Ля-си-до-ре-ми. Фа-соль-ля-си-до.
Да, жизнь - как нотный стан. Но всё труднее верить,
что сможет отпереть скрипичным он ключом
все встреченные им, все запертые двери.
И всё труднее быть великим трубачом.
Года слетают с губ. Ему уже за сорок.
И дочери его уже пятнадцать лет.
Безденежье. С женой на этой почве ссоры.
У дочки в куртке пачка мятых сигарет.
Еще пять лет. И вот - нежданная удача.
Игра - пусть без афиш - но по три раза в день.
Под музыку его все безутешно плачут.
Не гоже в тишине нам хоронить людей.
Случается, зимой послать всё хочет к черту.
Дыхание трубы в тиски берет мороз.
Он заливает спирт ей в медную аорту.
И вновь звучит Шопен. И не сдержать нам слез...
Доносится в окно плеск уличного гама.
И солнце по щеке щекотится лучом.
Ему тринадцать лет. Зубрит он вечно гаммы.
Он твердо стать решил великим трубачом.
Стоит он у дверей своих консерваторий.
Он знает, что уже всё решено в судьбе.
Ему и дела нет до всяких там историй.
Он будет счастлив. Он - играет на трубе.
Wafts through the window splash street din .
And the sun on the cheek Shchekotov beam.
He does not go for a walk. He always crams scale.
He firmly decided to become a great trumpet player .
Him thirteen years. While passages rude.
But, apparently, have all agreed to fate.
Of copper mouthpiece its many blue lips
bursting chump - but he plays the trumpet .
Everything else will come . You have until , like, not gray .
Do-re -mi -fa -sol . La- si-do - re-mi . Fa-sol -la- si-do .
Fifteen years have passed . He lives not treated kindly .
But it's hard to guess what was waiting for him at the end.
On an old coat shines smooth lapel .
But on Wednesday - there is a concert . Let ZhEKe - but the concert .
A month or two touring the city Glazov .
In the second-class compartment , he again repeats itself :
& quot; absurd to think that everything happens at once ... & quot;
And so once again plays the trumpet .
Everything else will come . You have until , like, not gray .
Do-re -mi -fa -sol . La- si-do - re-mi . Fa-sol -la- si-do .
Yes, life - as a stave. But more and more difficult to believe ,
that he will be able to unlock the violin key
all met them all locked doors .
And more and more difficult to be a great trumpet player .
Year fly from the lips. He was already in his forties.
And his daughter for fifteen years.
Lack of money . With his wife on this ground quarrel.
My daughter in a jacket crumpled pack of cigarettes.
Another five years. And now - an unexpected success .
Game - albeit without the posters - but three times a day.
The music of all his crying inconsolably .
Not unseemly in silence we bury people .
It happens in the winter send all want to go to hell .
Breathing tube in a vise takes frost.
He pours alcohol in her copper aorta.
Again, sounds Chopin . And do not hold us to tears ...
Wafts through the window splash street din .
And the sun on the cheek Shchekotov beam.
Him thirteen years. He always crams scale.
He firmly decided to become a great trumpet player .
He stands at the door of their conservatories.
He knows that everything is already decided in fate.
Him and do not care about all sorts of stories.
He will be happy . He - plays the trumpet .
