И настанет пора удивляться дождям,
И настанет пора удивляться словам,
Желтым листьям, плывущим по белому ветру на запад,
Осыпающимся по пустым площадям
Звонкой платой за лето прошедшее нам
На оставленный августом камня нагретого запах.
Сентябрь. В голых парках валяются стулья у летнихкафе.
Это грустный симптом умирания лета.
Сентябрь. Надрывается ветер как саксофонист подшофе.
Только мне все казалось, что пьеса совсем не об этом.
И настанет пора холодов поутру,
И настанет пора возвращаться на круг -
К полуночным звонкам и продрогшим насквозь старым окнам.
В них рисунок твоих зябко сложенных рук,
Огонек сигареты моей или вдруг
Желтый лист, словно на берег, брошенный дождиком в стекла.
And it is time to surprise rain,
And it is time to surprise the words,
Yellow leaves floating on the white wind to the west,
Shrinking on empty squares
Walking fee for the summer passed to us
On Augustus left the storm heated smell.
September. In the bare parks are lying chairs from Summer Kafa.
This is a sad symptom of summer dying.
September. The wind is abandoned as a saxophonist of the underfloor.
Only I seemed to me that the play was not about it at all.
And it's time for colds in the morning,
And it is time to return to the circle -
To the midnight calls and the crude through the old windows.
In them drawing of your chilly folded hands,
MY cigarette flashes or suddenly
Yellow leaf, as if by the shore, abandoned the rain into the glass.
