Иосиф Бродский
Плывет в тоске необъяснимой
Среди кирпичного надсада
Ночной кораблик негасимый
Из Александровского сада,
Ночной фонарик нелюдимый,
На розу желтую похожий,
Над головой своих любимых,
У ног прохожих.
Плывет в тоске необъяснимой
Пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
Печально сделал иностранец,
И выезжает на Ордынку
Такси с больными седоками,
И мертвецы стоят в обнимку
С особняками.
Плывет в тоске необъяснимой
Певец печальный по столице,
Стоит у лавки керосинной
Печальный дворник круглолицый,
Спешит по улице невзрачной
Любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
Плывет в тоске необъяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
Пловец в несчастие случайный,
Блуждает выговор еврейский
На желтой лестнице печальной,
И от любви до невеселья
Под Новый Год, под воскресенье,
Плывет красотка записная,
Своей тоски не объясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
Дрожат снежинки на вагоне,
Морозный ветер, бледный ветер
Обтянет красные ладони,
И льется мед огней вечерних,
И пахнет сладкою халвою;
Ночной пирог несет сочельник
Над головою.
Твой Новый Год по темно-синей
Волне средь моря городского
Плывет в тоске необъяснимой,
Как будто жизнь начнется снова,
Как будто будет свет и слава,
Удачный день и вдоволь хлеба,
Как будто жизнь качнется вправо,
Качнувшись влево.
Joseph Brodsky
Floats in inexplicable anguish
Among brick hurt therewith;
Night boat unquenchable
From the Alexander Garden,
Night flashlight unsociable,
In the rose-like yellow,
Above the head of their favorite,
At the feet of passers-by.
Floats in inexplicable anguish
Bee choir somnambulist, drunkards.
In the capital the night photo
Sadly did a foreigner
And it goes to the Ordynka
Taxi riders with patients,
And dead people are embracing
With mansions.
Floats in inexplicable anguish
Singer sad for the capital,
It should be in the shops kerosene
Sad janitor chubby,
Hastening on a nondescript street
Lover of old and beautiful.
Midnight Train newlywed
Floats in anguish inexplicable.
Floating in the mist Zamoskvoretskaya,
Swimmer in a random misfortune,
Wanders reprimanded Jewish
On the yellow stairs sad,
And from love to mirthless
On New Year under Sunday,
Floating Beauty notebook,
His anguish is not explaining.
Floating in the eyes of the cold night,
Tremble snowflakes on a car,
Frosty wind, pale wind
Obtyanet red palm,
And pouring honey evening lights,
And the smell of sweet halva;
Night cake carries Eve
Above his head.
Your New Year on a dark blue
Wave among urban sea
Floats in anguish inexplicable,
As if life starts again,
As if there be light, and the glory,
Successful day and plenty of bread,
As if life will swing to the right,
Swaying left.
