Вижу письмо.
Сиреневые чернила.
Помню, бежали по глянцевому перрону.
Я улыбался, если она звонила.
Эту улыбку слышно по телефону.
Я изобрел решительные ответы — даже на риторические вопросы.
Даже простил вонючие сигареты,
и уклонялся от кончика папиросы.
Даже ушел. Последнее, в общем, "даже" —
не вспоминаю по семьдесят раз на дню,
все, отпустил. В свободной такой продаже.
Только вот письма.
Зачем-то я их храню.
I see a letter.
Lilac ink.
I remember running along the glossy platform.
I smiled if she called.
This smile is heard on the phone.
I invented decisive answers - even to rhetorical questions.
He even forgave smelly cigarettes,
and dodged the tip of the cigarettes.
He even left. The last, in general, is “even” -
I don’t remember seventy times a day,
all let go. In such a free sale.
Only here are the letters.
For some reason, I keep them.