Вот и кончились враз пьяночки-гуляночки
И черёмухи цвет облетел за ночь
Повязали меня чёрные кожаночки
И никто мне тогда не сумел помочь
Вспомянулись за раз все мои истории
Висяков на хребте больше ста пудов
А как брали меня с Ниночкой в Астории
Пять кожанок легло и трое фраеров
И, пока я шмалял, упорхнула Ниночка,
Я остался один и одни попал
Упорхнула моя сердца половиночка
А другую ЧК кинула в подвал
Мне с Нинулей моей не дают свидания
И на воле весна без меня сейчас
Не за то мне печаль, а за то страдания
Что вдыхает весну тот кто продал нас
Я Нинуле своей передал малёвочку
Пусть кирюхи возьмут падлу за ребро
Пусть ему за меня выпишут путёвочку
Воронёным пером - в сучее нутро
Сколько я рисковал за червонцы царские
Не попался ни раз, ни разА не сел
А теперь за рубли рабоче-крестьянские
Мне народный судья присудил расстрел
И никто обо мне не блеснул слезинкою
А когда в воронок уводил конвой,
Нинку я увидал, с красною косынкою
И кожАнный пиджак, новенький такой.
Власть совдепскую я никогда не жаловал
Но и против неё никогда не был
Нинку я за любовь безоглядно баловал
Но чекистку бы в ней лично придушил
Вот и кончились в раз пьяночки-гуляночки
И черёмухи цвет облетел за ночь
Расстреляли меня чёрные кожаночки
И никто мне тогда не сумел помочь
So the drunken party
And bird cherry color flew over night
Black leather tied me up
And no one was able to help me then
All my stories were remembered at a time
There are more than a hundred pounds on the ridge
And how they took me with Ninochka in Astoria
Five leathers lay down and three fraers
And while I grumbled, Ninochka flew away,
I was left alone and alone
My heart fluttered half
And I threw another Cheka into the basement
They don’t give me my Ninula
And in the wild spring without me now
Not for me sadness, but for suffering
What breathes spring is the one who sold us
I gave my little Ninula
Let the Kiruhi take the bastard by the rib
Let him write a ticket for me
With a blued feather - in a gut inside
How much I risked for royal chervonets
I haven’t gotten once, not once
And now for the workers and peasants rubles
The people's judge awarded me the execution
And no one flashed a tear about me
And when the convoy took me to the crater,
I saw Ninka with a red scarf
And a leather jacket, brand new.
Soviet power I never granted
But never against her
Ninka, I indulged recklessly for love
But the security officer would have strangled her personally
So the drunken party
And bird cherry color flew over night
Black leathers shot me
And no one was able to help me then
