На Молдаванке музыка играет,
А Сонька-лярва пьяная лежит.
Какой-то штырь ей водки наливает
И на такой мотив ей говорит:
"Я не могу тебя любимой называть,-
Прочитаны страницы жуткой сказки,
Как часто я смотрел в твои глаза,
В которых море лжи и бездна ласки.
Я не могу тебе простить и позабыть
Твоих измен в чужих постелях с кем попало.
Я поздно понял: ты другой не можешь быть,
Что ты под старость мою душу обокрала.
Ты этой ночью в черной "Волге" унеслась,
Но не в такси - а в той, что с номерами с нулями.
Тебе давно уж безразлично, где упасть,
Как безразлично все, что было между нами.
А накануне ты спала с ментом,-
С одним из тех, что охраняют зоны.
И твои мысли были не о том,
Что ты презрела совести законы.
Воров "в законе" в наше время нет давно,
Да и с вендеттой мы знакомы по наслышке,
Но я клянусь, что если б было мне дано,-
Приговорил тебя без жалости б я к вышке!"
On Moldavanka music plays
And Sonya-Larva is drunk.
Some pin her vodka pours
And she says to such a motive:
"I can't call you my beloved, -
Read pages of a terrible fairy tale,
How often I looked in your eyes,
In which the sea lies and the abyss of caress.
I can't forgive you and forget
Your betrayal in other people's beds with whom.
I understood late: you can not be different,
What are you old about my soul rogue.
You took this night in a black "Volga",
But not in a taxi - but in the one with numbers with zeros.
You have long been indifferent, where you fall,
How does everything that was between us is indifferent.
And on the eve you slept with the cop, -
With one of those guarding zones.
And your thoughts were not about
What are you sought conscientious laws.
Thieves "in law" in our time there is no long time ago
Yes, and with Vendetta, we are familiar with the heal,
But I swear that if I were given to me, -
I sentenced you without pity B I'm to the tower! "
