Я не бывал в горах Афганистана.
Кровавый ветер не хлестал в лицо.
И не шептала я пересохшими устами,
Когда же кончите стрелять свинцом.
Я не карабкалась скалистыми тропами.
Не замирала от щемящей тишины.
Всё меж газетными строками
Узнавала о безумствах той войны.
Их привозили чёрные тюльпаны.
Садились на притихшей полосе.
Встречали постаревшие от горя мамы,
Сыновей, не успевших к своей весне.
А там косил-косил поток душманский
Их, не умевших воевать.
В лицо дул суховей афганский.
Кому-то предстояло умирать.
Я не была в горах Афганистана,
Но стану говорить, как мать,
На смерть сыновей отдавать не стану.
Не к лицу нам за идеи воевать.
Не для войны сынов родили.
Не убивать, в слепом безумстве оскалясь.
Не для того, чтоб где-то их убили.
Не для того, чтоб «воевал», сказал стыдясь.
Склоните головы перед печалью матерей,
Склонитесь перед слезой щемящей.
Храните вечно в памяти своей
Образ матери, о сыновьях скорбящей.
I have not been to the mountains of Afghanistan.
Bloody wind does not stick in the face.
And I didn't whisper with dry mouths,
When you finish shooting lead.
I did not climb the rocky paths.
Did not shy away from the cheeky silence.
All between newspaper lines
Learn about the madness of that war.
They were brought by black tulips.
Sitted on the crumbbed strip.
Met the aged mom from grief,
Sons who did not have time to their spring.
And there Kosil-mowed stream Dundal
They, who did not die fight.
In the face of Dul Sukhov Afghan.
Someone had to die.
I was not in the mountains of Afghanistan,
But I will say how mother,
I will not give the death of sons.
Not to face to fight for ideas.
Not for the war, the sons gave birth.
Do not kill, grinding in blind madness.
Not in order to kill them somewhere.
Not in order to "fought," said staring.
Bow the head before sadness mothers,
Close down in front of a tearing tummy.
Keep forever in my memory
The image of the mother, about the sons of grieving.
