В семнадцать лет серьёзность не к лицу.
И как-то вечером оставьте свои полные бокалы,
Шумные кафе и свет слепящих люстр.
Под липами пора гулять настала.
Июньскими ночами так дышится легко
И всё вокруг безумно так красиво,
Гул города доносится - ведь он недалеко,
Приносит ветер запах виноградников и пива.
Семнадцать лет и кругом голова,
Шампанское туманит ваши речи
И вы мечтаете и на губах у вас
Горячий поцелуй, как бабочка трепещет
В плену робинзонад душа томится,
А тут под фонарем напротив вас
Одна мадмуазель садится
И для себя решив, что вы наивны,
Она отводит взгляд от вас картинно.
Чтобы потом уйти, а на губах у вас,
Не распустившаяся вянет кавантина.
Она над вашими сонетами хохочет
Друзья вас бросили, вам плохо одному
Она письмом вас осчастливить хочет...
В тот вечер вы в кафе, где свет слепящих люстр
И перед вами полные бокалы.
В семнадцать лет серьёзность не к лицу.
Под липами пора гулять настала.
At seventeen, seriousness is not to face.
And leave your full glasses one evening
Noisy cafes and the light of blinding chandeliers.
Under the lindens, it's time to walk.
June nights breathe so easily
And everything around is insanely so beautiful
The buzz of the city is heard - because it is not far,
The wind brings the smell of vineyards and beer.
Seventeen years old and around head,
Champagne fogs your speech
And you dream and on your lips
Hot kiss like a butterfly flutters
In captivity, the Robinsonade’s soul languishes,
And here under the lamp opposite you
One mademoiselle sits down
And deciding for yourself that you are naive,
She looks away from you picturesquely.
To leave then, and on your lips,
Not blooming wilted cavantine.
She laughs at your sonnets
Friends abandoned you, you feel bad alone
She wants to make you happy in a letter ...
That evening you are in a cafe where the light of blinding chandeliers
And before you are full glasses.
At seventeen, seriousness is not to face.
Under the lindens, it's time to walk.
