Ты опьянел — и радуйся, Хайям!,
Ты полюбил — и радуйся , Хайям!
Придет ничто, прикончит эти бредни.
Еще ты жив — и радуйся, Хайям!
Ты обойдён наградой? Позабудь.
Дни вереницей мчатся? Позабудь.
Небрежен ветер: в вечной книге жизни
Мог и не той страницей шевельнуть.
"Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой —
Подвигают, притиснут, — и побили...
И в темный ящик сунут на покой."
Что там, за ветхой занавеской тьмы? —
В гаданиях запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидим все, как ошибались мы.
Весна. Желанья блещут новизной.
Сквозит аллея нежной белизной.
Цветут деревья — чудо Моисея...
И сладко дышит Иисус весной.
От веры к бунту — легкий миг один.
От правды к тайне — легкий миг один.
Испей полнее молодость и радость!
Дыханье жизни — легкий миг один.
Мир с пегой клячей можно бы сравнить,
А этот всадник, — кем он может быть?
"Ни в день, ни в ночь, — он ни во что не верит!"
- А где же силы он берет, чтоб жить?
Без хмеля и улыбок — что за жизнь?
Без сладких звуков флейты — что за жизнь?
Все, что на солнце видишь, — стоит мало.
Но на пиру в огнях светла и жизнь!
Пей! И в огонь весенней кутерьмы
Бросай дырявый, темный плащ Зимы.
Недлинен путь земной. А время — птица.
У птицы — крылья... Ты у края Тьмы.
Умчалась Юность — беглая весна —
К подземным царствам в ореоле сна,
Как чудо—птица, с ласковым коварством,
Вилась, сияла здесь — и не видна...
Мечтанья прах! Им места в мире нет.
А если б даже сбылся юный бред?
Что, если б выпал снег в пустыне знойной?
Час или два лучей — и снега нет!
Нем царь Давид! Стих жалобный псалом.
А соловей санскритским языком
Кричит: "Вина, вина! — над желтой розой, —
Пей! Алой стань, и вспыхни торжеством".
Взгляни и слушай... Роза, ветерок,
Гимн соловья, на облачко намек...
— Пей! Все исчезло: роза, трель и тучка,
Развеял все неслышный ветерок.
"Не станет нас". А миру — хоть бы что!
"Исчезнет след". А миру — хоть бы что!
Нас не было, а он сиял и будет!
Исчезнем мы... А миру — хоть бы что!
Ночь. Брызги звезд. И все они летят,
Как лепестки Сиянья, в темный сад.
Но сад мой пуст! А брызги золотые
Очнулись в кубке... Сладостно кипят.
Бог создал звезды, голубую даль,
Но превзошел себя, создав печаль!
Растопчет смерть волос пушистый бархат,
Набьет землею рот...
И ей не жаль.
В венце из звезд велик Творец Земли! —
Не истощить, не перечесть вдали
Лучистых тайн — за пазухой у Неба
И темных сил — в карманах у Земли!
Мгновеньями Он виден, чаще скрыт.
За нашей жизнью пристально следит.
Бог нашей драмой коротает вечность!
Сам сочиняет, ставит и глядит.
Хотя стройнее тополя мой стан,
Хотя и щеки — огненный тюльпан,
Но для чего художник своенравный
Ввел тень мою в свой пестрый балаган?
Кто в чаше Жизни капелькой блеснет, —
Ты или я? Блеснет и пропадет...
А виночерпий Жизни — миллионы
Лучистых брызг и пролил и прольет...
Там, в голубом небесном фонаре, —
Пылает солнце: золото в костре!
А здесь, внизу, — на серой занавеске —
Проходят тени в призрачной игре.
На блестку дней, зажатую в руке,
Не купишь Тайны где-то вдалеке.
А тут — и ложь на волосок от Правды,
И жизнь твоя — сама на волоске.
Хоть превзойдешь наставников умом, —
Останешься блаженным простаком.
Наш ум, как воду, льют во все кувшины.
Его, как дым, гоняют ветерком.
Один припев у Мудрости моей:
"Жизнь коротка, — так дай же волю ей!
Умно бывает подстригать деревья,
Но обкорнать себя — куда глупей!"
Дар своевольно отнятый — к чему?
Мелькнувший призрак радости — к чему?
Потухший блеск и самый пышный кубок,
Расколотый и брошенный, — к чему?
Подвижники изнемогли от дум.
А тайны те же сушат мудрый ум.
Нам, неучам, — сок винограда свежий,
А им, великим, — высохший изюм!
Живи, безумец!.. Трать, пока богат!
Ведь ты же сам — не драгоценный клад.
И не мечтай — не сговорятся воры
Тебя из гроба вытащить назад!
Что мне блаженства райские — "потом"?
Прошу сейчас, наличными, вином...
В кредит — не верю! И на что мне Слава:
Под самым ухом — барабанный гром?!
Вино не только друг. Вино — мудрец:
С ним разнотолкам, ересям — конец!
Вино — алхимик: превращает разом
В пыль золотую жизненный свинец.
Как перед светлым, царственным вождем,
Как перед алым, огненным мечом —
Теней и страхов черная зараза —
Орда врагов, бежит перед вином!
Вина! — Другого я и не прошу.
Любви! — Другого я и не прошу.
"А небеса дадут тебе прощенье?"
Не предлагают, — я и не прошу.
Над розой — дымка, вьющаяся ткань,
Бежавшей ночи трепетная дань...
Над розой щек — кольцо волос душистых...
Но взор блеснул. На губках солнце... Встань!
Вплетен мой пыл вот в эти завитки.
Вот эти губы — розы лепестки.
В вине — румянец щек. А эти серьги —
Уколы совести моей: они легки...
"Вино пить — грех". Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.
В словах Корана многое умно,
Но учит той же мудрости вино.
На каждом кубке — жизненная пропись:
"Прильни устами — и увидишь дно!"
Я у вина — что ива у ручья:
Поит мой корень пенная струя.
Так Бог судил! О чем-нибудь он думал?
И брось я пить, — его подвел бы я!
Вино всей жизни ходу поддает.
Сам для себя о
