Текст песни а - очень жаль, но вы опоздали

Я — писатель. Вечером, очень поздно, когда никто не мешает, завариваю чай, зажигаю настольную лампу и кладу перед собой стопку чистых листков. Чтобы писать.

Писатель я ненастоящий. Это у меня такая игра.

Сажусь и бужу свою Фантазию. Она нехотя просыпается, начинает одевать на себя что под руку попадет и расталкивает свою сестру Воображение. Они всегда спят в одной кровати.

Вот они начинают бродить по комнате, сонные еще, спотыкаясь об угрызения совести, что валяются тут и там. Сама же совесть сидит прижавшись в углу на своем сундуке и пучит осоловелые, никогда не закрывающиеся глаза. Что ей в сундуке не сидится?

Любовь пока спит. Устала. Пусть отдохнет. Ей в последнее время туго приходится.

А мы пока достаем свои стеклышки и начинаем через них разглядывать мою жизнь, что кучей свалена в ящике в углу. Вот совсем свежий кусочек. Стучат в дверь. Эта дверь, в которую входит только любовь. Чего стучать? Поздно уже. Вот она, спит.

Страшно подумать — ведь она, войдя сюда, может только умереть! Только умереть. А потом придут какие-то люди в черном и унесут труп, просто завернув его в серое одеяло. А следом за ними в открытую дверь ворвется ветер и задует слабый огонь. И все. А дверь никто не запрет, так и будет болтаться и скрипеть на ржавых петлях. И некому будет ее закрыть и прекратить этот невыносимый плач опустевшего дома…

А пока она спит.

Старый стол, сколоченный из некрашеных досок, кряхтит под тяжестью жизни. Конус желтого света от простой лампы, прикрытой жестяным абажуром, выбирает из полумрака комнаты и этот стол и нас троих. Пока Лень и Усталость где-то бродят в потемках под дождем, мы все разглядываем кусочек за кусочком…

Я писатель. Осторожно отдираю лоскутки кожи, тщательно оттираю кровь, расправляю на столе, рядом кучкой сыплю горсть слов, что я отыскал у себя и начинаю раскладывать их. Лоскутки небольшие, да и слов не-много, только самые верные и каждому свое место, — его надо найти и не ошибиться. Эти слова — все, что мы разглядели, все, что смогли понять из прожитого мной.

Я прожил и хочу оставить. На память. На память! Чтобы не забыть, вспомнить при случае, когда понадобится. Такое может случиться, уверяю вас.

Лоскутки складываю в коробочку из кедрового дерева. Лоскутки моей кожи. Это часть меня, часть моего тела. Осторожно берите их в руки. Не надо их комкать и рвать. Мне же больно.

I am a writer. In the evening, it’s very late, when no one interferes, brew tea, light a table lamp and put a stack of clean leaves in front of me. To write.

I am a fake writer. This is my game.

I sit down and boil my imagination. She reluctantly wakes up, begins to dress on herself that she will fall under the arm and pushes her sister imagination. They always sleep in the same bed.

So they begin to wander around the room, sleepy, stumbling about remorse, that they are lying here and there. The conscience itself sits pressing in the corner on its chest and flows the arrogant, never closing eyes. What is not sitting in the chest?

Love is sleeping so far. Tired. Let it rest. She has been tight recently.

And so far we take out our glasses and begin to look through my life through them that a heap is dumped in a box in the corner. Here is a very fresh piece. Knocking on the door. This door, which includes only love. What to knock? It's too late. Here she is, sleeping.

It’s scary to think - after all, she, having come here, can only die! Just die. And then some people will come in black and take away the corpse, simply wrapping it in a gray blanket. And after them, the wind will burst into the open door and blow off low fire. And all. And no one is a ban on the door, so it will hang out and creak on rusty hinges. And there will be no one to close it and stop this unbearable crying of an empty house ...

In the meantime, she is sleeping.

The old table, knocked out of unpainted boards, grunts under the weight of life. The yellow light cone from a simple lamp covered with a tin lampshade chooses this table and three of us from the twilight of the room. While laziness and fatigue are spinning somewhere in the darkens in the rain, we all look at a piece of a piece ...

I am a writer. I carefully tear off my skin shreds, thoroughly rub the blood, straighten it on the table, next to a heap I pour a handful of words that I found in my place and begin to lay them out. The shreds are small, and the words are not many, only the most faithful and each of its own place-it must be found and not to be mistaken. These words are all that we saw, everything that we could understand from the I lived.

I lived and want to leave. For memory. For memory! In order not to forget, to remember on the occasion when you need it. This can happen, I assure you.

I put shreds in a box of cedar wood. Shreds of my skin. This is part of me, part of my body. Take them in your hands carefully. No need to crumble and tear them. It hurts me.