•••
Человек идёт по миру с пустым ведром, ищет то, что другими зовётся — «дом», а беда стережёт его за углом, заливает до края, звенит колокольным дном и, латая прорехи, смеётся фальцетом жидким.
Человек идёт по надорванной тонкой нитке.
Он приходит ко мне отчаянный на порог, говорит: «Смотри, как я одинок, я — надломленный стержень, забитый бог. Ничего, кроме чёрной воды, не смог. Я гремлю ошибками и цепями, а к тебе почему-то тянет».
Мы глядим в друг друга наперерез, словно холод чужой под кожу мне перелез, ощущаю надломы-ссадины-звон-порез. Он объят океаном, как волнорез, нахлебавшийся горя и потерявший компас.
Человек, который во мне воскрес, достаёт на цыпочках до небес, оставляет ведро и шагает в открытый космос.
•••
A man walks around the world with an empty bucket, looking for what others call "home", and trouble guards him around the corner, floods to the brim, rings the bell bottom and, patching up the holes, laughs with a liquid falsetto.
A man walks along a torn thin thread.
He comes to me desperate on the threshold, says: “Look how lonely I am, I am a broken rod, a downtrodden god. I could not do anything but black water. I rattle with mistakes and chains, but for some reason I am drawn to you. "
We look at each other across the board, as if a foreign cold has climbed under my skin, I feel the fractures, abrasions, ringing, cut. He is embraced by the ocean, like a breakwater, choked with grief and lost his compass.
The man who was resurrected in me reaches the heavens on tiptoe, leaves the bucket and steps into open space.
