в горящей одежде расплавил пружины кровати,
лечу вниз и плачу под песню Джона Брайана,
Бека и Виллоуз. в страхе, неадеквате
вью канаты нитями твоих трусиков бранно.
попутно зацепил глотку каждому твоему кадру
- чтобы не смели праздновать распад псевдодюпрасса!
я хватаю сгибы и родинки, харкая в карму!
потребляю, рву кожу щек! прямо у кассы!
еще голоден, бьюсь в твою грудь цитатой с Сияния,
пишу сухим языком на тебе слово "овтсйибу".
это наш последний порок, прекрасные миги слияния!
прощай же, родная! топор уже почти чистый.
in burning clothes melted the springs of the bed,
I'm flying down and crying to the song of John Brian
Beka and Willows. in fear, inadequate
I twist the ropes with the threads of your panties swearingly.
along the way I hooked your throat to each of your shots
- so as not to dare to celebrate the collapse of the pseudo-duprass!
I grab the folds and moles, snarling into karma!
I consume, I tear the skin of my cheeks! right at the checkout!
still hungry, beating in your chest with a quote from the Shine,
I write in dry language the word "ovsyibu" on you.
this is our last vice, beautiful twinkles merging!
goodbye my dear! the ax is already almost clean.
