А берегами
Гонит туман
Запахи крошева.
В ночь отругали
Ропотом май -
Ждали хорошего.
Зря заметали
В пепел следы -
Сумерки видели.
В гроздья медарень
Груди рядил,
Щурился идолом.
И строгим росчерком
Мне напророчила
Полдень умыть слезой.
Даром же палица
Яростно скалится -
Смех не вернуть резней.
Не удосужил
Взгляд пронести
Мимо ревнивых рук.
Схваченный в узерь,
Смугол и дик,
Имя вернул в кору.
Отзеленела степь,
В осень дождем задет, -
В блестки замерз ручьем.
Следом полощется
Ярень-урочица, -
Горени не учел.
Сполохи ринулись
Цвет отнимать,
Вырвать язык узлом.
Затеси инури
Криком: "нема, -
Лучше молвой зарой!"
Иволге петь
Медь на губе, -
Дружно грести!
В лет усачу
Светится чуб
Правдой горсти.
And the banks
Drives fog
Smells of koshev.
In the night scolded
In a murmur of May -
They expected good things.
Wasted in vain
Traces to ashes -
Twilight is seen.
In bunches of honey
I swung my breasts
I squinted at the idol.
And with a strict stroke
Prophesied to me
Wash the afternoon with a tear.
For nothing the club
Baring fiercely -
Laughter cannot be returned by carnage.
Did not bother
Carry a glance
Past the jealous hands.
Trapped in the eye
Swarthy and wild,
I returned the name to the bark.
The steppe has turned green,
In autumn, rain touched, -
In sequins, frozen in a stream.
Rinses next
Yaren-urochitsa, -
Goreni did not take into account.
Flashes rushed
Take away the color
Tear out the tongue in a knot.
Take in the inuri
Shouting: "dumb, -
Better word of mouth! "
Oriole sing
Copper on the lip, -
Row together!
In years I will barbel
The forelock glows
A handful of truth.
