Я в замке. Ночь. Свод сумрачно-дубовый.
Вдоль смутных стен портретов смутный ряд.
Я не один: в углу — средневековый
суровый страж, составленный из лат.
Он в полутьме, как сон убийцы хмурый,
стоял с копьем в закованной руке.
Я расставлял огромные фигуры
при трех свечах на шахматной доске.
И вот огонь угрюмый отсвет кинул
на рыцаря — и видел, слышал я:
он медленно забрало отодвинул,
и звякнула стальная чешуя.
Он подошел тяжелою походкой,
стуча копьем и латами звеня;
сел предо мной и руку поднял четко,
и стал играть, не глядя на меня.
Взор опустив и трепетом объятый,
бессмысленно я пешки выдвигал.
Жемчужные и черные квадраты
крылатый ветр, дохнув, перемешал.
Последнею пожертвовал я пешкой,
шепнул: «сдаюсь», и победитель мой
с какою-то знакомою усмешкой,
привстав, ко мне нагнулся над доской…
Очнулся я. Недвижно рыцарь хмурый
стоит в углу с копьем своим в руке,
и на местах все тридцать две фигуры
передо мной на шахматной доске...
I'm in the castle. Night. The arch is gloomy-spirit.
Along the vague walls of portraits, a vague row.
I'm not alone: in the corner - medieval
The harsh guard composed of lat.
He is in a half, like a dream of a gloomy killer,
He stood with a spear in a chained hand.
I arranged huge figures
With three candles on the chessboard.
And then the gloomy reflection threw the fire
On the knight - and saw, I heard:
He slowly pushed pushed back
And the steel scales clicked.
He came up with a hard gait,
knocking with a spear and shackles of a ringing;
He sat down before me and raised his hand clearly,
And he began to play without looking at me.
The gaze lowering and trembling, embraced,
I pointed out the pawns.
Pearl and black squares
Winged wind, sinking, mixed.
I donated the last as a pawn
whispered: “I give up”, and my winner
What a familiar grin,
Having stood up, he bent over to me over the board ...
I woke up. Really gloomy knight
stands in the corner with your spear in your hand,
and in the field all thirty -two figures
In front of me on the chessboard ...
