Когда я знаю, что нет выхода, где раньше был,
Что высох мой ручей, и мой огонь уже остыл,
И что до дна не выпить чашу горя моего,
Я выхожу на перекрёсток и зову его,
Того, кто бродит по ночам и рвёт оковы снов.
Он ничего не обещал, но явится на зов...
Он открывает дверь ногой и молча входит в дом.
Он курит мерзостный табак и пьёт ямайский ром.
А я смотрю в его глаза и знак углём черчу.
Закрой дороги для того, кого убить хочу!
Пусть будет свет ему как тень и тишина как крик,
А все дороги, ночь и день, пускай ведут в тупик.
Он молча слушает меня; орут во тьме сычи.
Он из кармана с тихим смехом достаёт ключи
От всех путей, что дарит людям при рожденьи Бог,
От всех тропинок и просёлков и звериных троп.
И связка падает на стол, сверкает хищно медь.
Тот, кто в ночи ко мне пришёл, принёс чужую смерть.
Я закрываю все пути ключами всех замков,
И в злой тропической пыли не разглядеть следов...
When I know there is no way out where it was before,
What is the drying of my stream, and my fire has already cooled,
And that until the bottom does not drink the bowl of sorrow
I go out on the intersection and call him
One who wanders at night and tears the shackles of dreams.
He did not promise anything, but will appear on the call ...
He opens the door to the foot and silently enters the house.
He smokes a vast tobacco and drinks Jamaican rum.
And I look in his eyes and a sign of Cherch's corner.
Close the road for someone to kill want!
Let it be the light to him as a shadow and silence like a cry
And all the roads, night and day, let them in a dead end.
He silently listens to me; They yell in the darkness of the owls.
He gets the keys from his pocket with a quiet laugh
From all the ways that gives people at the birth of God,
From all paths and races and animal trop.
And the bundle falls on the table, copper predatory sparkles.
The one who came to me in the night brought someone else's death.
I close all the paths with the keys of all castles,
And in evil tropical dust not to see the traces ...
