Вновь звенят шаги по церковным плитам: Буду ли живым, буду ли убитым?
Ставят свечки тени моих деяний,
Не молитв достойных, а покаяний.
У святых от гнева темнеют лица:
"Как посмел ты, грешник, сюда явится?! Сатаною жил, Сатаною сдохнешь,
Вот потеха, если хоть Pater вспомнишь!"
Ночь уходит в небо кадильным дымом, Ангелы от Бога несут ответ.
Разум вопрошает неумолимо:
Может, никакого там бога нет?…
В прошлом я побед одержал немало: Гордая Тоскана главу склоняла;
Солнцем золотым был под небом синим Мой вчерашний день - ну, а что же ныне? От историй грязных уж не отмыться: Муж сестры родной и братоубийца…
Все, что не украла судьба-шалава,
Это верный меч да былая слава.
Верный мой клинок из толедской стали - Как холодный луч от слепой луны. Ангелы ответы нести устали -
В тишине ночной их шаги слышны.
Ангелы идут по церковным плитам, Морщатся брезгливо моим молитвам,
Но молиться лучше, увы, не может Скверный раб Господень Чезаре Борджа.
The steps on the church plates ring again: Will I be alive, will I be killed?
Candles shade the shadows of my deeds
Not worthy prayers, but repentance.
Saints darken with anger from anger:
"How dare you, sinner, come here ?! Satan lived, Satan will die,
That's fun, if you recall Pater! "
Night goes into the sky with incense smoke, Angels from God bear the answer.
Reason asks inexorably:
Maybe there is no god there? ...
In the past I won a lot of victories: Proud Tuscany bowed the head;
The golden sun was blue under the sky. My yesterday - well, what now? One cannot wash oneself off from dirty stories: The husband of a sister and fratricide ...
All that fate-slut has not stolen
This is a true sword and former glory.
My faithful blade of Toledo steel - Like a cold ray from a blind moon. Angels carry tired answers -
In the silence of the night, their footsteps are heard.
Angels walk along church plates, Frowning disgustedly at my prayers,
But it’s better to pray, alas, the Bad Servant of the Lord Cesare Borgia cannot.
