Carmen
Les tringles des sistres tintaient
avec un éclat métallique,
et sur cette étrange musique
les zingarellas se levaient.
Tambours de basque allaient leur train,
et les guitares forcenées
grinçaient sous des mains obstinées,
même chanson, même refrain,
même chanson, même refrain.
Tra la la la
tra la la la
tra la la la
tra la la la la la la la.
Les anneaux de cuivre et d’argent
reluisaient sur les peaux bistrées;
d’orange ou de rouge zébrées
les étoffes flottaient au vent.
La danse au chant se mariait,
la danse au chant se mariait;
d’abord indécise et timide,
plus vive ensuite et plus rapide...
cela montait, montait, montait, montait!
Les Bohémiens, à tour de bras,
de leurs instruments faisaient rage,
et cet éblouissant tapage
ensorcelait les zingaras.
Sous le rhythme de la chanson,
sous le rhythme de la chanson,
ardentes, folles, enfiévrées,
elles se laissaient, enivrées,
emporter par le tourbillon!
Кармен
Систрумы стержней звенели
с металлическим блеском,
и под эту странную музыку
зингареллы поднимались.
Баскские барабаны разошлись,
и бешеные гитары
скрипел под упорными руками,
та же песня, тот же припев,
та же песня, тот же припев.
Тра-ла-ла-ла
тра ла ла ла
тра ла ла ла
тра ла ла ла ла ла ла ла ла.
Кольца из меди и серебра
светился на смуглой коже;
оранжевая или красная полоска
ткани развевались на ветру.
Танец под песню был женат,
танец под песню был женат;
изначально неуверенная и застенчивая,
потом живее и быстрее ...
он пошел вверх, вверх, вверх, вверх!
Богемы с удвоенной силой
их инструменты бушевали,
и этот ослепительный шум
заколдовал зингаров.
Под ритм песни,
под ритм песни,
пламенный, безумный, лихорадочный,
они оставили себя в состоянии алкогольного опьянения,
унесенный вихрем!
