Текст песни Каспийский Груз ft. Словецкий - Ой, Мороз

Ой, мороз, мороз!

Ой, мороз, мороз, не морозь, брось.
Братья вместе, даже когда врозь.
Братья вместе, как винограда гроздь.
Всегда вдоль ограды и никогда сквозь.

От мест палёных, до мест отдалённых -
Как от листьев клёна, до вечнозеленых.
От номера в отеле, до номера на груди;
От оперы в партере, до опера позади.

Кому сигареты, кому дым от ствола.
Кому минареты, кому купола.
Кому дорог Псков, кому Махачкала.
Кому город ветров, кому горы бабла.

Номер мобилы сменил, номера перебил.
Сказали, помер Кирилл, но не заговорил.
Покормил рыбок, бабки в сумку Reebok.
Поднял рюмку выпил, закрыл дверь, выбыл.

Дальше поезд, с проводником, леваком.
Сошел в Видяево, минут 40 пешком.
Сбросил сумку у знакомой, дал ей в гортань.
Со Скайпа звякнул братве, дела – срань.

Месяц февраль – месяц *издец.
Носки махровые, дутый куртец.
Подутихнет всё, вернусь в Баку, авось.
Ой, мороз, мороз, не морозь, брось.

Не морозь, брось.
До седины, да до трости упаси Господь.
Никогда голодными, всегда чтоб досыта.
За спиной чтоб брат, а не менты, *ля, по пятам.

В *от ей дам – пусть сука замолкнет.
Ломают замок, *ля, значит выход из окон.
Не хочет быть кто-то загнанным в угол.
Жизнь не сладкий бубалех, а кто-то не Зохан.

Приходится теряться на дальних дистанциях -
Пароходы, авиация, вокзалы, станции.
И не до танцев нам, мы бегаем спринт,
Пока наши рожи печатает принтер.

Боже, помилуй милую Милу
За то, что неисправимого к себе приютила.
Отогрела пяточки, пока всё не стихло,
А во дворе беда гоняет, *ля, вихрем.

По шкале Рихтера иногда трясанёт,
Тут же сменю номера и на самолёт.
Рейс до Саратова и мне рады там.
И я с борта после дам за ними по следам.

Месяц февраль – месяц педаль.
Со всех сторон чё-то, *ля, давит.
А ты не злись и знай - я тут, как гость.
Скоро уйду, *ля. Ой, мороз, не морозь.

Снежок, свежо. Косолапый думал:
"Дай, полежу" , но тут медвежатники на Пежо.
Но ничё, ща у них мы вынем движок.

Зима родная, на сугробах румяных катает.
Волк голодает, да, холода это.
Крещенские задели, но не Гелик Старый Мельник,
На валенках с обрезом.

Избу оставил, топнул лесом, и что с ним стало,
Только лесу, братик, известно (только лесу).
По пояс снега на Пресне. Третий год над пропастью буревестник.
Индейцы в поисках "треснуть есть где".

Минус двадцать – все в подъезде.
Вот, озимыми не побрезгуйте.
Синяк-февраль иллюзии вкручивает,
Что остался тут кропаль.

Типа месяцы зашелестели пальмы,
Норма тут до конца апреля в ходу валенки.
Тут даже не аномалии, век их Маугли.
Разбрасывает Сайга угли.
Под добрым снегом хранит в себе тайга рубли.
Тайга рубли. Оу!

Oh, frost, frost!

Oh, frost, frost, don’t freeze, drop it.
Brothers together, even when apart.
Brothers together like a bunch of grapes.
Always along the fence and never through.

From places of singing to places of distant
Like from maple leaves to evergreens.
From the hotel room to the chest room;
From the opera in the stalls to the opera behind.

To whom cigarettes, who smoke from the barrel.
To minarets, to whom are domes.
To whom Pskov is dear, to whom Makhachkala.
To the city of winds, to whom the mountains of dough.

Changed the mobile number, interrupted the numbers.
They said Cyril died, but did not speak.
He fed the fish, grandmother in a Reebok bag.
He raised a glass, drank it, closed the door, left.

Next is the train, with the conductor, the leftist.
I went to Vidyaevo, about 40 minutes on foot.
I threw the bag from a friend, gave it to the larynx.
From Skype tinkled lads, business - shit.

Month February - month * ed.
Terry socks, puffed kurtsy.
Everything will calm down, I’ll return to Baku, maybe.
Oh, frost, frost, don’t freeze, drop it.

Do not freeze, quit.
To gray hair, yes God forbid to the cane.
Never hungry, always to the full.
Behind the back so brother, and not cops, * la, on the heels.

In * from her I will give - let the bitch shut up.
Breaking the castle, * la means exit from the windows.
Someone does not want to be cornered.
Life is not a sweet bubaleh, and someone is not Zohan.

Have to get lost over long distances -
Steamboats, aviation, train stations, stations.
And not to dance to us, we run a sprint,
While our faces prints a printer.

God have mercy on cute Mila
For the fact that she was incorrigible to herself.
Heated the heels until everything calmed down,
And in the courtyard trouble drives, * la, a whirlwind.

Richter sometimes shakes
Immediately change the number and the plane.
Flight to Saratov and I am welcome there.
And I'm on board after I give them in the wake.

The month of February is the month of the pedal.
From all sides, something, * la, crushes.
And you are not angry and know that I’m here as a guest.
I'm leaving soon, * la. Oh, frost, don’t freeze.

Snow, fresh. Clubfoot thought:
"Let me lie down," but here are the bear cubs on Peugeot.
But nitsche, we will take out the engine from them.

Dear winter, he rode in snowdrifts of ruddy.
The wolf is starving, yes, it’s cold.
Epiphany hurt, but not Gelik Stary Melnik,
On boots with a sawn-off shotgun.

I left the hut, stomped the forest, and what happened to him,
Only the forest, brother, is known (only the forest).
Snow belt on Presnya. The third year over the abyss is a petrel.
Indians in search of "crack is where."

Less twenty - all in the stairwell.
Here, do not disdain winter crops.
The bruise-february of illusion twists
That there was a Cropal.

Like months, palms rustled
Norm here until the end of April in the course of boots.
There are not even anomalies, their age is Mowgli.
Saiga scatters coals.
Under good snow, the taiga keeps rubles.
Taiga rubles. OU!