Море, лагуны и горы знали цыганку-плясунью
И двадцать семь матадоров сватались к ней в новолунье.
Но отвечала красотка – лучше мужчин я не знаю.
Доля-цыганка и смертью я за измену караю
И двадцать семь кавалеров сразу, как свечи, погасли.
Только влюбленный тореро громко сказал – я согласен.
Припев. Так пойте романсер о пламенном тореро
На свете нет, наверно, прекрасней кабальеро.
Верьте не верьте, но это не игра –
Любовь – подруга смерти, а, может быть, сестра.
Полдень, прохлада, фиеста, свадьба в приморской таверне.
В белом цыганка-невеста, в черном красавец тореро.
Гости, на свадьбе танцуя, все жениха поздравляют,
А он, невесту целуя, взглядом других раздевает.
Припев.
В трауре ветреный город, плачут бульвары и скверы.
И двадцать семь матадоров грустно хоронят тореро.
Он не погиб на арене, храбростью он был прославлен.
Но, уличенный в измене, юной цыганкой отравлен.
Припев.
Sea, lagoon and mountains knew gypsy dance
And twenty-seven Mataders woved her in Novolunya.
But beauty answered - I don't know better than men.
Share Gypsy and Death I am for treason Kara
And twenty-seven cavaliers immediately like candles went out.
Only in love Toroo said loudly - I agree.
Chorus. So right
There is no more beautiful Caballero in the world.
Belief do not believe, but this is not a game -
Love is a girlfriend of death, and maybe sister.
Noon, coolness, fiesta, wedding in the seaside tavern.
In a white gypsy bride, in black handsome Toroo.
Guests at the wedding dance, all the groom congratulations,
And he, kissing the bride, the look of others undresses.
Chorus.
In the traw, a windy city, boulevards and squares cry.
And twenty-seven Mataders are sadly burying Toroo.
He did not die in the arena, he was glorified by courage.
But, outrered in treason, young Gypsy poisoned.
Chorus.
