Княгиня по сенюшкам похаживала,
[Широкими рукавами поразмахивала],
Крутыми бедрами поворачивала
И часто в окошечку поглядывыла:
Ждала-поджидала своего-то дружка,
Милого дружка - 3мея Тугаринина.
На многаю времечко невзгодилося,
На едный часочек призабавилася -
Он едет, собака, на добрым-то коню.
Он сам на кню как сенная копно,
Глаза у него как пивная щаро.
Он слазит, собака, сы добра-то коня,
Ни к чему свово коня он не привязывает
Никому свово коня он не приказывает…
Он лезет, собака, на высокий терем,
Иконам нашим, Богу он не маливалси,
С князём и с княгинею он не здоровалси,
Садился, собака, во большу-то месту…
Он чарочку выпил – ему нет ничто,
А другую выпил – он и хмельным стал,
А третию выпил - он и пьяным стал.
Княгиня со князем от страху трепещутся…
The princess went through the senyushki,
[With wide sleeves frightened],
I turned it with steep hips
And often she looked at the window:
Waited, waited for her friend,
The sweet friend is 3 -mechanical Tugarinin.
For many times, it was unfinished
I got on a plot of hourly -
He rides, a dog, on a good horse.
He himself is on KNU like hazel
His eyes are like a beer.
He is losing, a dog, a good horse,
He does not tie a horse's cone
He does not order anyone a horse ...
He climbs, a dog, on a high tower,
Our icons, God is not Malwaws,
With the prince and the princess, he did not need it,
Sitting, a dog, in a big place ...
He drank a charm - he has nothing,
And he drank the other - he became gums,
And he drank a third - he became drunk.
The princess and the prince tremble from fear ...
