давай умрём под автобусом
на трассе в этот проклятый город,
наши души будут спокойны
под землёй в деревянных коробках.
мои руки поколечат стальные капоты
и раны пропитаются болью
в твоей комнате.
я превращаюсь в мёртвый цветок.
хлоропласты моей любви почернели
от пронзающих снов
и табачного дыма.
я смотрю на мир без движений
на границе обрыва,
и мне хочется прыгнуть
прямо в твои руки, милая,
но я расшиб свои губы спиртом.
Пожалуйста, не уходи от меня
в прошлом году утром
и вьюгой уноси посторонние судьбы.
вечная весна повисает
на петле или на моей вешалке.
от мерзости
я повесил вместо одежды
свою детскую нежность,
холодные окна хрущёвки
просят моего присутствия
на подоконнике,
я протыкаю розой своё горло,
а после буду наблюдать за тобой.
я стою на крыше самого холодного дома,
холодный воздух наполняет моё горло
и сшибает с ног.
мне кажется, я умру совсем скоро,
и на твоём подоконнике
останется жалкий,
никому не нужный
мёртвый цветок.
let's die under the bus
on the highway to this damned city
our souls will be calm
underground in wooden boxes.
my hands will shake the steel hoods
and the wounds soak in pain
in your room.
I turn into a dead flower.
the chloroplasts of my love have turned black
from piercing dreams
and tobacco smoke.
I look at the world without movements
on the edge of the cliff
and I want to jump
right in your hands, honey
but I broke my lips with alcohol.
Please don't leave me
last year in the morning
and blizzard carry away extraneous fates.
eternal spring hangs
on a loop or on my hanger.
from abomination
I hung instead of clothes
my childhood tenderness
cold windows Khrushchev
asking for my presence
on the windowsill
I pierce my throat with a rose
and then I will watch you.
I'm standing on the roof of the coldest house
cold air fills my throat
and knocks down.
I think I'll die very soon
and on your windowsill
will remain miserable
nobody needs
dead flower.
