По местам из памяти трудно стало там идти,
Больно говорить о них будто во рту стоматит.
Трудно изливать это в метафорах,эпитетах,
После будет труднее кому то слушать и пить это.
Потому я завяжу из нити последних событий
Гордиев узел на шею,дабы бесследно забыть их,
Дабы не боятся, что те кто сверху нас заберут -
До и после конца я наложу на себя руки.
В себе долго копался и я на дне этой ямы,
Жизнь-черная шутка,смейся над ней окоянной,
Я быть дураком устал...Только смерть
теперь разложит каждый окурок по местам,
Нас стало меньше,даже если бы нас поминали,
Настало горе,я часть только своих воспоминаний,
Присуща была живучесть? стойкость? а нет,
Умер, а в конце туннеля светит только конец.
In places from the memory it was difficult to go there,
It hurts to talk about them as if in the mouth of Stomatitis.
It is difficult to pour it in metaphors, epithets,
After it is harder to listen to someone and drink it.
Because I will cover the filaments of the latest events
Gordiyev knot on the neck, in order to forget them without a trace,
So that they are not afraid that those who will take us from above -
Before and after the end, I will impose on my hands.
In itself, I dig away and I am at the bottom of this pit,
Life-black joke, laugh at it looked over it,
I'm tired of being a fool ... only death
Now decompose each cigarette cigarettes,
We were less, even if we were remembered,
It is grief, I'm only part of my memories,
Inherent in the vitality? Resistance? but no
Died, and at the end of the tunnel only the end shines.
