Опять вначале было Слово,
Когда, возглавив эскадрон,
Чубатый ротмистр гаркнул: "Повод!.."
И чуть помедлив: "Шашки вон!"
И ожила, и забурлила
Степи продрогшей нагота.
И никого не усмирила
Шестая заповедь Христа.
А сердце билось, замирая.
Позвякивали стремена.
Ведь полыхала не вторая,
А третья, в сущности, война.
И видилось одно спасенье -
(Не ради славы, видит Бог!)-
Ввязаться в бой и каруселью
Каленый горячить клинок!
Копыта горным камнепадом
Вздымали снежную крупу.
Он мчался, упираясь взглядом
В осатаневшую толпу.
И только злость! И нет испуга!
Хоть трудно выдумать страшней
Лавины друг навстречу другу
Карьером пущенных коней.
Вставало солнце из распадка,
Хоть вечер обещал пургу.
Они сошлись в короткой схватке,
Теряя мертвых на снегу.
И силу поглотила сила.
И обвалилась пустота.
И никого не усмирила
Шестая заповедь Христа.
Again, first was the word,
When, heading the squadron,
The Chubate Rothmist glazed: "Raise! .."
And a little squeezed: "Shackles won!"
And came to life and boiled
Steppes of extended nudity.
And no one was pacified
The sixth commandment of Christ.
And the heart beat, silent.
Clause stirrups.
After all, the haul is not the second,
And the third, in essence, war.
And seen one salvation -
(Not for the sake of glory, God sees!) -
Get into battle and carousel
Kaneny hot blade!
Homes Mountain Konnepad
Shot a snowy croup.
He rushed, resting
In the ostevous crowd.
And only anger! And there is no fright!
Although it's hard to reveal the scary
Avalanches to each other
Powered horses quarry.
The sun rose from the spray
Although the evening promised a blizzard.
They agreed in a short fight,
Losing the dead in the snow.
And the force absorbed power.
And the emptiness collapsed.
And no one was pacified
The sixth commandment of Christ.
