В последний год алхимика Архипова,
Земля сухая, бытиё – холодное.
Чай жидкий, с листиками липы,
А мысли, что кентавры – благородные.
Ученики, увы, неблагодарные,
Алхимиком отправлены в изгнание.
Качнулся разум, постаментом мраморным,
И улетел, подобно тайным знаниям.
В последний год алхимика Архипова,
Как воздух хлебом, умопомрачительно,
Он грел жильё бессмысленными книгами,
Кидая в печь их гордо и значительно.
Соседи приходили изнурённо,
Кто с пирогом, кто с рыбой запечённой,
Кто просто так, испуганно и серо…
Скрипел огонь, привычно пахло серой.
«Будь проклят мир с момента просвещения,
Будь проклят час моей инициации,
Будь проклят Бог» – слова, как пепел Феникса,
Как крылья свастики, вплетённые в абстракцию.
Соседи испарялись изнурённо,
Напившись чаю, с листиками липы.
Какие мысли были благородные
В последний год алхимика Архипова.
In the last year of the alchemist Arkhipov,
The earth is dry, being is cold.
Liquid tea, with linden leaves,
And thoughts that centaurs are noble.
The disciples, alas, are ungrateful,
An alchemist sent into exile.
Reason swayed, marble pedestal,
And flew away like secret knowledge.
In the last year of the alchemist Arkhipov,
Like air with bread, mind-blowing,
He warmed his home with meaningless books
Throwing them into the oven proudly and significantly.
Neighbors came exhausted
Some with a pie, some with baked fish,
Who is just like that, scared and gray ...
The fire creaked, the usual smell of sulfur.
"Damn the world from the moment of enlightenment,
Damn the hour of my initiation,
God be damned "- words like the ashes of the Phoenix,
Like the wings of a swastika, woven into abstraction.
Neighbors evaporated exhausted
After drinking tea, with linden leaves.
What thoughts were noble
In the last year of the alchemist Arkhipov.
