Мы проявимся ночью
Между шавкой и волком
Разбросав по гостиной
Элементов осколки.
А вода все прозрачней
Тают звезды-снежинки,
Я играл в психосферы,
Ты играла на скрипке.
Звуки плыли и плыли,
Заплетались в орнамент,
Не спеша разрушая
Монолитный фундамент.
Он придуман жрецами
На рассвете похмельном.
Сквозь глаза проступали
Мысли о запредельном.
Гелий смрадно захлюпал
В алхимическом чреве.
Благодарны крестьяне
Пышногрудой Минерве.
Благодарны Аллаху,
Азатоту и Браме
Одноглазое небо
Зашкворчало в кармане.
А из ящика череп
Зенки трупно таращит.
Поджидает Вергилий,
Грустный, в призрачной чаще.
То как зверь он завоет,
То заплачет куницей,
Видно жаждет жениться
На угрюмой девице.
Кто ты, где ты, зачем ты,
Облака порыжели.
Разве так незаметно,
Что тебя уже съели?
Чувствуешь нашу песню —
Тянет жмура оркестрик.
Месса проходит пресно,
В местной церквушке тесно.
Просят корыто денег,
Алчут здоровья ящик
Жаждут впечатать в вечность
Свой лошадиный праздник.
Ищут зрелищ и хлеба,
Мяса, гурий, винища,
Свежей крови младенцев —
Чем не райская пища?
Бочку вареной плоти,
Кружку вонючей браги,
Мало для счастья нужно,
Радуйтесь, копрофаги!
Бог равнодушно смотрит
В мир ,безрассудно юный
Дергая черным когтем
Арфы тугие струны.
Музыки не случилось,
Вышел туман и слякоть
Ровно пройти по кругу —
Не на цимбалах звякать.
В полночь, когда все тихо,
Кто-то скребет под сердцем
Может его разрезать,
Красным посыпать перцем?
Старый горбатый карлик
Выйдет, пугливо визгнув.
Тьма разрывает болью
Анус моей отчизны.
Громкие, словно джинны,
Грязные, точно души,
Влейся в толпу Гогеном,
Режь их свиные уши.
Жестко штормит природу,
Тень моя, дай мне силы,
Перешагнуть достойно
Разум своей могилы.
Жаль, никто не услышит
Гаммы немого горла
Я прошел почти все ступени,
Но так и не встретил Гора.
Только клочки тумана,
Робкая белая гордость
Кружат в последнем танце,
Испаряясь в иную плоскость.
Там, за зеркальным слоем
Нежно поют сирены,
Там оживают сказки,
Предки встают из тлена
В нечеловеческом кашле
Мертвые Черные Дыры
Вывернут наизнанку
То, что казалось миром.
Там, где живут кошмары,
Флейты цинично свищут,
Гулко бьют барабаны,
Будто кто-то кого-то ищет.
Там, как и здесь — обычно,
Не меняется суть от взгляда,
Лампу ретиво прячет
Алхимический мир Багдада.
Резво стрижет барашков
Розовый мир Нью-Йорка
По левому борту — чурки,
Россия — по правому борту.
А позади Израиль,
Слезы в реке забвенья.
Жарит Европа мясо,
Азия жрет печенье.
Ползают по орбите
Злые грибки с Юготта.
Работай, свиное рыло
Хоть до седьмого пота
Нервно плоди детишек,
Деревья расти, строй сараи
Не было и не будет
Тебе никакого рая.
Так промелькнуло лето.
Стал я чужим и старым.
Черное стало белым,
Гигантское стало малым.
Нету во мне сомнений,
Знаний подавно нету.
Правят мои поэмы,
Выходцы с того света.
We'll show up at night
Between the mongrel and the wolf
Scattered across the living room
The elements are shards.
And the water is getting clearer
Snowflake stars are melting
I played in the psychosphere
You played the violin.
The sounds floated and floated
Weaved into an ornament
Slowly destroying
Monolithic foundation.
It was invented by the priests
At dawn hungover.
Through my eyes
Thoughts about the beyond.
Helium smelled foully
In the alchemical womb.
The peasants are grateful
Busty Minerva.
Thankful to Allah
Azathoth and Brama
One eyed sky
It cracked in my pocket.
And from the box a skull
Zenki stares corpsely.
Virgil is waiting
Sad, in a ghostly thicket.
How a beast he will howl
It will cry like a marten
Apparently yearning to get married
On a gloomy girl.
Who are you, where are you, why are you,
The clouds turned red.
Is it so imperceptible
What have you already eaten?
Feel our song
The orchestra pulls the blind man.
Mass goes on bland
The local church is cramped.
They ask for a trough of money
Hunger for health box
Longing to impress into eternity
Your horse holiday.
Looking for circuses and bread
Meat, gurias, vinischa,
Fresh blood of babies -
Isn't it heavenly food?
A barrel of boiled flesh
A mug of stinking mash
Little is needed for happiness
Rejoice, coprophages!
God stares indifferently
Into a world recklessly young
Tugging with a black claw
Harps are tight strings.
No music happened
Fog and slush came out
Exactly walk in a circle -
Do not jingle on cymbals.
At midnight when everything is quiet
Someone scratches under the heart
Can cut it
Sprinkle with red pepper?
Old humpback dwarf
Will come out, screeching fearfully.
Darkness tears apart with pain
The anus of my homeland.
Loud as genies
Dirty as souls
Join the crowd with Gauguin
Slice up their pig ears.
Roughly storms nature
My shadow, give me strength
Step over with dignity
The mind of your grave.
It's a pity no one will hear
Silent throat scales
I went through almost all the steps
But he never met Horus.
Only pieces of fog
Timid white pride
Circling in the last dance
Evaporating into another plane.
There, behind the mirror layer
The sirens are singing softly
Fairy tales come to life there
Ancestors rise from decay
In an inhuman cough
Dead Black Holes
Turned inside out
What seemed like the world.
Where nightmares live
The flutes whistle cynically
The drums beat loudly
As if someone is looking for someone.
There, as here - usually,
The essence does not change from the look,
Zealously hides the lamp
Alchemical world of Baghdad.
Briskly cuts lambs
Pink world of New York
On the port side - lumps,
Russia is on the starboard side.
And behind Israel,
Tears in the river of oblivion.
Europe roasts meat
Asia is eating cookies.
Crawling in orbit
Evil fungi from Yugott.
Work, pig's snout
Even up to the seventh sweat
Nervously bear children
Trees grow, build barns
Was not and never will
No heaven for you.
So the summer flashed by.
I have become a stranger and old.
Black turned white
The giant has become small.
There is no doubt in me
There is no knowledge even more.
My poems rule
Natives of the other world.
