Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры: на, возьми!
Их, бесшумно охающих ртами,
Полухлебом плоти накорми.
Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков:
В теплом теле ребрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный...
Что же мне, как янычару, люб
Этот крошечный, летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ?..
Не серчай, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи тёмные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Ты, Мария,- гибнущим подмога,
Надо смерть предупредить - уснуть.
Я стою у твоего порога.
Уходи, уйди, еще побудь.
Mistress of guilty eyes
Little shoulders holder!
Pacified male dangerous burrows,
Drowned speech does not sound.
Fishes walk with fins
Inflating the gills: on, take it!
Their mouths sounding silently
Feed the semi-bread of the flesh.
We are not red and gold fish,
Our sisterly custom is as follows:
The ribs are thin in a warm body
And the vain wet shine of the pupils.
Poppy eyebrows labeled a dangerous path ...
What am I, like a janissary, love
This tiny, flying red
This pathetic crescent of lips? ..
Don’t be angry, dear Turkish woman:
I'm sewing in a deaf bag with you
Your speeches are dark swallowing
I'll get drunk for you with a crooked water.
You, Mary, help those perishing,
It is necessary to warn death - to fall asleep.
I'm standing at your doorstep.
Go away, go away, still be.
