Лёгким дыханьем бьётся о стёкла пламя, а не вода,
И застилает мутные окна ливнем.
Ветром безумным разобьёт окна, стены и города,
И на осколках сложится слово - Liberte.
На цыпочках я снова танцую, близко, толкнуть нельзя,
Вдох, воздух пьяный, выдох. Ich liebe.
Золотом-пылью снова дорога глянет в мои глаза
И поцелует в сжатые губы Liberte.
Снова на цыпочках по канату, щурясь от темноты,
Держась за воздух только свободной левой.
Верю, что только так выживают брошенные цветы
Всех одиноких под белым небом Liberte.
Лёгким дыханьем бьётся о стёкла пламя, а не вода,
И застилает мутные окна ливнем.
Ветром безумным разобьёт окна, стены и города,
И на осколках сложится слово - Liberte.
Light beating of breath glass flame, not water,
And veiled murky window downpour.
Wind insane will break windows, walls, and the city,
And on the ruins of will develop word - Liberte.
I tiptoed again dance closely, you can not push,
Breathe the air drunk breath. Ich liebe.
Gold-dust road again would look into my eyes
And a kiss on the lips compressed Liberte.
Again, tiptoeing the tightrope, squinting in the darkness,
Holding on to the air only left free.
I believe that the only way to survive thrown flowers
All alone under the white sky Liberte.
Light beating of breath glass flame, not water,
And veiled murky window downpour.
Wind insane will break windows, walls, and the city,
And on the ruins of will develop word - Liberte.
