Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река — сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.
Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно — у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я — ваш поэт.
Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.
И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом,
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
Street collapsed as a syphilitic nose.
River - sensuality, rasteksheysya in saliva.
Throwing underwear until the last leaf,
Gardens obscene collapsed in June.
I went to the square,
scorched quarter
put on your head as a red wig.
People are scared - my mouth
stir neprozhevanny cry feet.
But I will not condemn, but I do not raids,
as a prophet, flowers paved with me trace.
All these sunken noses know:
I - your poet.
As a restaurant, I'm afraid of your terrible judgment!
Me alone through burning buildings
a prostitute, a shrine on hands they shall bear
and show a god in his own defense.
And God cry over my book!
Not a word - convulsions, lumpy matted,
and will run in the sky with my poems under his arm
and will breathlessly read them to their friends.
