Текст песни Кровосток - В чулани на хати

На днях решил разгреститсь в чулане на хате
Выкинуть в пизду весь хлам и тут вот те на те
В кармане старой черной кожаной куртки
Нахожу коробок полный убийственной чуйки
Я этот куртец последний раз одевал в девяносто четвертом на стрелку
Какой-то хуй тогда проткнул мне острым грудь, а я ему гниде снес нахуй коленку
После этих приветствий начался мрачный замес, но не будем о мясе, главное все заебись и я здесь
Куртец пробит как в кино, чуть повыше сердца и до сих пор подкладка пятнами в черной крови
Но заебись что в кармане на дне как в прошлое дверца
Затихарился полный корабль той самой травы
Той самой, от которой даже самые башковитые оставались без головы
Той самой, от которой даже самые болтливые становились тише воды
Той самой, от которой даже самые прожженные уссывались от ерунды
Помню я этот корабль цепанул на ВэДэХе у Немонов, что бы после стрелы попустить малеху своих злых демонов
Все пошло не совсем гладко, лето прошло в больничке, корабль с чуйкой забылся, как и другие нычки
От корабля осталась уже половина, и я скажу лишь одно: "Шли бы на хуй все эти хейзы - шмейзы и амнезия заодно"
Это не то говно, что щас гровят дети под искусственным светом, этим занимались седые мужчины в Чуйской долине знойным летом
Такой стаф на "Cannabis cup", за всю историю "Cannabis cup" не курили, ну и правильно, а то не дай бог, и у них бы паф - паф запретили
Да мы одним коробком с друганом людей штабелями валили, с кем только мы ее не курили и все одно говорили
Вернее не говорили, какое-то время ничего не говорили, сухими губами воздух тихо ловили, красными белками глаз в непонятке водили
А когда чуть в себя приходили, хуели, немели, мычали, головой качали, снова немели
А сколько необъяснимого с нами под ней случалось, даже Скалли и Малдер не в жизнь бы не разобрались
Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку, я взорвал штакет, цыгане насыпали горку
Добазарились тогда охуительно без всяких слов, молчаливая договоренность созрела сама внутри голов
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства, то, что мы, бля, творили это было, внатуре, искусство
А сейчас тупая стыдоба вокруг, одни слюнки и сопли, не то, что тогда звонкие звуки жизни: крики, проклятия, вопли
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно. О Боже, ебать, как же жить тогда было приятно
Пожалуй, выкину все, а куртец на память оставлю, приколочу последнее, откинусь в кресло и счастливую старость представлю

A few days ago I decided to clean up in the closet in the hut
Throw out all the rubbish in the pussy, and now here are those
In the pocket of an old black leather jacket
I find boxes full of murderous Chuyko
I kurtets the last time dressed in a ninety-fourth on the arrow
What a dick then stabbed me sharp chest, and I told him the NIT carried fuck knee
After these greetings began kneading gloomy, but do not let the meat, the main thing, and I'm here zaebis
Kurtets punched like in the movies, just above the heart and is still lining the blood spots in black
But zaebis that in your pocket at the bottom of a door to the past
Zatiharilsya ship full of the very grass
The one from which even the most brainy remained without a head
The one from which even the most talkative become meek
The one from which even the most hardened of nonsense ussyvalis
I remember at this ship tsepanul VeDeHe in Nemon that would boom after wasting Maleh their evil demons
Everything went very smoothly, the summer passed in the hospital, ship Chuyko forgotten, as well as other nychki
From the ship has left half, and I'll say only one thing: & quot; would be passed on all these dick Hayes - shmeyzy and amnesia at the same time & quot;
This is not the shit that right now Grove children under artificial light, this was done by the gray men in the Chui valley hot summer
This staph on & quot; Cannabis cup & quot ;, in the history of & quot; Cannabis cup & quot; smoked, well and correctly, and then, God forbid, and they would bang - bang banned
Yes, we are one box with stacks of felled Druganov people with whom we do not only smoked and talked all one
Rather not say, for some time did not say anything, the air quietly fished dry lips, red eyes proteins neponyatkah led
And when a little come, hueli, numb, mooing, shook his head, again numb
And how many inexplicable to us under it happened, even Scully and Mulder in life would not have understood
I remember, we came once to Roma at a serious grater, I blew Shtaket Gypsies poured hill
Dobazarilis while fucking without words, silent agreement matured inside the head itself
These kurtets and traveha awakened nostalgia, what we fucking worked it was vnature art
And now dumb stydoba around some drool and snot, not what then voiced sounds of life: the screams, curses, screams
Kurnul else, and something drastically wanted back. O God, to fuck, how to live while it was nice
Perhaps throw everything and leave kurtets memory, nailed Recently, I Throw in a chair and present a happy old age