Текст песни Круг охватывает площадь - Кашель на корабле

This path that we walk upon is the collection of points that the rain has drawn. The rhythm section of the storm.
By the moonlight to the gateposts of the forest, in the snowlight, we are bound for the portal of the pines.
Grey as famine, on this path against our will by our main sails we're bound to the tempest until the sea is still.
Which compulsion will this miniature death tributize?
From behind the walls of my broken coughing tent, a formal vision,
but I allude to my helpless passion for the obtuse- when will this night end?
When the lightning finally tears through the mast of our sinking ship.
All the hopes of the slaves are betrayed by the grates.
On this coffin of a vessel every note's another breaking wave.
Revel in this vision, a formal visitation, on the night with the light from above.
Famished dogs follow slowly as my own paws drag me to a dock,
to the last plank where I struggle to deny myself the path that every Pisces craves,
just above the water in the middle of that man-made lake.
On that pier I turn my eyes from the water like a mirror of myself in the moonlight,
and I cough for every crater that I could see, on the surface of that coffin we've come to call the moon.
Now I wonder if all those judgements that you made were true.
Now the trapdoor of the solstice is thrown wide, wide open. Let them all sink, let them all sink through.
The talking, the spinning of a web- its all just formal ritual.
The burning. The burning question "what do you deserve?"
The gazing at a candle to find calm, but we all know its at the center of the storm.
Oh moon, though pluckest me out, oh moon-
I who have sat by Thebes below the wall and walked among the lowest of the dead (to Carthage then I came).
Only the most sacred crater will suit my burial, only the most sacred choir performs this ritual dirge.
Perfectly imperfect, like a storm.
Rejoice rejoice, the pawprints lead us gently
By our mane dragged and bound to our grave by our mane,
to the grave dragged and bound to the tomb by the scavenger's tooth.

Этот путь, по которому мы идем, представляет собой набор точек, которые нарисовал дождь. Ритм секция шторма.
При лунном свете к воротам леса, в снежном свете мы направляемся к порталу сосен.
Серый, как голод, на этом пути против нашей воли нашими главными парусами мы связаны с бурей, пока море не успокоится.
Какое принуждение принесет эта миниатюрная смерть?
Из-за стен моей разбитой кашляющей палатки, формальное видение,
но я намекаю на свою беспомощную страсть к тупому - когда закончится эта ночь?
Когда молния, наконец, прорывается через мачту нашего тонущего корабля.
Все надежды рабов преданы решетками.
На этом гробу судна каждая нота - очередная ломающаяся волна.
Насладитесь этим видением, официальным визитом, ночью при свете сверху.
Голодные собаки медленно следуют за моими собственными лапами, таща меня на скамью подсудимых,
до последней планки, где я изо всех сил пытаюсь отказать себе в пути, который жаждет каждый Рыб,
прямо над водой посреди этого искусственного озера.
На этом пирсе я отворачиваю глаза от воды, как зеркало себя в лунном свете,
и я кашляю за каждый кратер, который я мог видеть, на поверхности того гроба, который мы назвали Луной.
Теперь мне интересно, все ли ваши суждения были правдой.
Теперь люк солнцестояния широко открыт, широко открыт. Пусть они все тонут, пусть они все тонут.
Разговор, вращение паутины - все это просто формальный ритуал.
Сжигание. Жгучий вопрос "чего ты заслуживаешь?"
Глядя на свечу, чтобы найти спокойствие, но мы все знаем, что в центре шторма.
О, луна, хоть вырвите меня, о, луна
Я, сидевший у Фив под стеной и ходивший среди самых мертвых из мертвых (тогда я пришел в Карфаген).
Только самый священный кратер подойдет для моего захоронения, только самый священный хор исполняет этот ритуальный ход.
Совершенно несовершенный, как шторм.
Радуйся радуйся, ласковые следы ведут нас нежно
По нашей гриве, вытащенной и привязанной к нашей могиле нашей гривой,
в могилу, вытащенную и привязанную к могиле зубом мусорщика.