В полутемном строгом зале
Пели скрипки, Вы плясали.
Группы бабочек и лилий
На шелку зеленоватом,
Как живые, говорили
С электрическим закатом,
И ложилась тень акаций
На полотна декораций.
Вы казались бонбоньеркой
Над изящной этажеркой,
И, как беленькие кошки,
Как играющие дети,
Ваши маленькие ножки
Трепетали на паркете,
И жуками золотыми
Нам сияло Ваше имя.
И когда Вы говорили,
Мы далекое любили,
Вы бросали в нас цветами
Незнакомого искусства,
Непонятными словами
Опьяняя наши чувства,
И мы верили, что солнце —
Только вымысел японца.
<1907> © Николай Степанович Гумилев
Опубликовано: "Романтические цветы" (1908), под заголовком "Японской артистке Сада-Якко, которую я видел в Париже"
In the dark, austere hall
They sang violins, you danced.
Groups of butterflies and lilies
On the greenish silk
Like living, they said
With electric sunset,
And the shadow of acacia lay
On the canvas scenery.
You seemed like a bonbonniere
Over an elegant whatnot
And like little white cats
Like playing children
Your little legs
Fluttered on the floor
And the golden bugs
Your name shone for us.
And when you said
We loved the distant
You threw flowers at us
Unfamiliar art
Incomprehensible words
Intoxicating our senses
And we believed that the sun
Only the fiction of the Japanese.
<1907> © Nikolai Stepanovich Gumilyov
Published: "Romantic Flowers" (1908), under the heading "The Japanese Artist of the Garden of Yakko I saw in Paris"
