И мы состарились. Вот так-то,
Мой милый друг, моя печаль.
В конце дряхреющего марта
Едва живым подкрался май.
Всё чаще ливень спозаранку -
Предвестник множества кончин -
И мы бредём с тобой по парку,
Укрывшись шляпой от седин.
Тяжёлой поступью вдоль липы.
Сирень ласкает рукава.
И тихо падают на плиты
Почти бездвижные слова.
И нет ни прошлого, ни счастья,
Ни средств от ранящих морщин,
От ссадин детских на запястьях,
Ни тех, кто нас бы приручил.
Держись за поручень, не падай
Сутулой мелкой запятой.
Мы будем жить, покуда надо,
Последней чёртовой строкой.
Покуда книги не исчезнут
И горький запах миндаля,
Покуда души не воскреснут,
На равных с нами говоря.
Покуда близ промокших яблонь
Бредёшь со мною не спеша,
Мы будем жить, мой друг, вот так-то.
Мы будем жить, моя душа.
And we are aged. That's that
My dear friend, my sadness.
At the end of the fucking March
As long as Live crept on May.
Increasingly shower back-ins
Harbinger of the set of death -
And we delve with you in the park,
Sticking with a hat from a match.
Weight act along the linden.
Lilac caresses the sleeves.
And quietly fall on the plates
Almost rawless words.
And there is no past nor happiness
No means from wounded wrinkles,
From the scales of children's wrists,
Neither those who would have tamed.
Hold on the handrail, do not fall
Soutible small comma.
We will live, as long as
The last shore line.
As long as the book will not disappear
And bitter smell of almonds
As long as the souls will not be resurrected,
At equal to us speaking.
As long as the seed apple trees
Everything is not rushing with me
We will live, my friend, like that.
We will live, my soul.
