После первого раза
Я помнил практически всё.
Как дорогу трясет,
И где-то сзади стреляют очередью.
Пока полые в своих имениях
Наполняют пуншем фужеры,
Мы прячем под куртками
Толкина и Фицджеральда.
Мы уверены, что мы все изменим.
Подвалами обнимает Родной Кемптон,
(столица свинца),
Тут воедино слились и тыл и бруствер,
В центре города, на виселицах
Грустно болтаются тела инсургентов.
Я помню, как под ногой чей-то череп хрустел,
Как мы были в хвосте, опасаясь,
Что нас тоже зачистят.
И еще я так четко помню
Ее, измученные тяжкой работой,
Кисти.
После второго раза – омут.
Помню, как нас становилось все меньше,
Как книги жгли в центре и в окресностях,
Но вот лица сидящих в соседних креслах
Мне стали уже незнакомы.
С каждого экрана громом гремел голос оратора,
И дико было, что против нас - весь мир,
Я помню взрывы на продовольственных складах,
Но зачем мы перестали принимать препараты,
Я не смог бы уже объяснить.
И почему я здесь, и за что меня следует наказать,
Ничего не останется во временной полосе,
Я знаю, мне сотрут память, как всем,
Но я еще так четко помню.
Так четко помню ее заплаканные глаза.
А потом – провал.
И моя голова – большой чистый лист,
Пустая, безжизненная река:
Ни имен, ни дат, ни воспоминаний иных
Мне сказали не пропускать прием лекарств,
И каждый день проводить, как минимум,
По три часа у телестены.
Вот так и живу, в мире новых понятий и истин,
Но бывает, что-то ужалит, как овод.
И я вспоминаю ее глаза,
Вспоминаю ее, измученные тяжкой работой, кисти.
И ее имя.
Ее звали
Свобода.
After the first time
I remembered almost everything.
How the road is shaking
And somewhere behind, they fire a burst.
While hollow in their estates
Fill the glasses with punch,
We hide under the jackets
Tolkien and Fitzgerald.
We are sure that we will change everything.
Basements hugs Native Kempton,
(capital of lead)
Then the rear and parapet merged together
In the city center, on the gallows
Sadly dangling bodies of insurgents.
I remember a skull crunching under someone’s leg,
As we were in the tail, fearing
That they will clean us too.
And I also remember so clearly
Her exhausted hard work
Brushes.
After the second time - a whirlpool.
I remember how we were getting smaller
As the books burned in the center and in the surroundings,
But here are the faces of those sitting in adjacent chairs
I have already become unfamiliar.
From each screen, a speaker’s voice thundered
And it was wild that the whole world was against us,
I remember the explosions in food depots,
But why did we stop taking drugs,
I could not explain already.
And why am I here, and for which I should be punished,
Nothing left in the time lane
I know they’ll erase my memory, like everyone
But I still remember so clearly.
I clearly remember her tear-stained eyes.
And then - failure.
And my head is a big blank sheet
Empty, lifeless river:
No names, no dates, no other memories
I was told not to miss medication,
And spend at least every day
Three hours at the TV wall.
And so I live, in a world of new concepts and truths,
But it happens that something stings like a gadfly.
And I remember her eyes
I remember her brushes, exhausted by hard work.
And her name.
Her name was
Liberty.
