Текст песни М. Щербаков - Chinatown

«...нет заглавной буквы, есть простая,
мелкая, для выплаты, для траты,
нет начала, есть квартал Китая,
есть Китай квартала, вросший в Штаты
Северной Америки, я тоже,
видимо, врасту». Конец цитаты.
Так или примерно так, похоже,
в лавке сувениров и безделиц
(из фаянса, воска, камня, кожи)
думает, быть может, чужеземец:
крупноват немного для китайца,
для арийца несколько приземист.
Он по лавке в ритме как бы танца
ходит иностранными стопами,
роется руками иностранца
в торбах с черепками, с черепами,
что-то сочиняет, напевает,
морщит бровь и шевелит губами.
Сочинив, немедля забывает
всё, но, хоть и знает, что забудет,
записать не хочет, хоть и знает
сам, что первый после рад не будет.
Ходит, равномерный, однотонный,
бодрых усыпляет, сонных будит,
временами в сумрак заоконный
смотрит иностранными очами,
ёжится и, глядя в сумрак оный,
что-то декламирует о чаре
с птичьим молоком иль царской водкой,
либо просто о горячем чае.
За окном канал, и правит лодкой
ангел, и смеркается всё боле;
чужеземец бронзу трёт бархоткой,
щупает шандалы, жирандоли.
Он не здесь уже, он по соседству
где-то, ближе к детству, к школе, что ли,
ближе к манускрипту, к палимпсесту,
к бронзовому ангелу с трубою.
Гаснущие блики ближе к сердцу
принимает он, чем нас с тобою.
Ближе к водам Стикса, чем канала,
он стопу преследует стопою.
Нет начала, есть огонь шандала,
есть чужак, утративший прозванье,
в сумерках китайского квартала,
в лавке небылиц, в одно касанье,
с мелкой буквы, со строки не красной,
длящий не своё повествованье.
А тебе кто не велит, несчастный?

“... there is no capital letter, there is a simple one,
small, for payment, for spending,
there is no beginning, there is a quarter of China,
there is the China quarter, which has grown into the States
North America, me too,
apparently I will grow. " End of quote.
So or so it seems
in the shop of souvenirs and trifles
(made of faience, wax, stone, leather)
the stranger thinks, perhaps:
a bit big for a Chinese,
somewhat squat for an Aryan.
He is on the bench in the rhythm of a dance
walks with foreign feet,
rummaging through the hands of a foreigner
in bags with shards, with skulls,
composes something, hums,
wrinkles an eyebrow and moves her lips.
Having composed, immediately forgets
everything, but, although he knows that he will forget,
does not want to write down, although he knows
himself, that the first after will not be glad.
Walks, uniform, monophonic,
lulls the cheerful, awakens the sleepy,
at times in the darkness beyond the window
looks with foreign eyes,
hesitates and, looking into the darkness,
recites something about a charm
with bird's milk or royal vodka,
or just about hot tea.
Outside the window is a canal and rules the boat
angel, and it gets darker and darker;
a foreigner rubs bronze with velvet,
feeling shandals, girandoli.
He's not here already, he's next door
somewhere, closer to childhood, to school, or something,
closer to the manuscript, to the palimpsest,
to the bronze angel with a trumpet.
Fading glare closer to the heart
he accepts than you and me.
Closer to the waters of the Styx than a canal,
he pursues the foot with his foot.
There is no beginning, there is the fire of shandal,
there is a stranger who has lost his nickname,
in the twilight of Chinatown,
in the shop of fables, in one touch,
from a small letter, from a line not red,
not lasting his own story.
And who does not order you, unfortunate one?