Я ей прямо так и сказал:
«Об этом, Верок,
не может быть и речи,
ОН ЖЕ – ЖЕНАТЫЙ ЧЕЛОВЕК...
А она все плакала и плакала,
Как окно в ноябре...
И только говорила:
«Я знаю, я знаю...
Но что же мне делать?»
Я ей прямо так и сказал:
«Верочка, родная,
в жизни все проходит, остывает.
А потом с трудом вспоминаешь,
Как выглядит тот, что был тебе дорог...
И сам удивляешься,
Что целых три месяца подряд
Ходил на почту по пять километров
туда и обратно туда и обратно,
так и не получив ни одного письма.
А Вера мне сказала: «Я с собой что-нибудь сделаю».
Вечером заглянул я к ней в спаленку:
она спала и так дышала,
так прерывисто – как маленькая,
как слабый бегун,
которому не добежать до финиша.
Ведь такие слабые бегуны
ничего не могут выиграть.
Или могут?
I just said to her:
"About it, tops,
out of the question,
He is a married man ...
And she only cried and cried,
As a window in November ...
And only said:
"I know, I know...
But what should I do? "
I just said to her:
"Verochny, native,
Everything passes in life, cool down.
And then you hardly remember
What does the one that was like you are ...
And they are surprised himself,
What are three months in a row
Went to the post of five kilometers
there and back there and back
So without receiving any letters.
And faith told me: "I will do something with me."
In the evening I looked at her bedroom:
She slept and breathe so
so intermittently - like a little,
like a weak runner
who does not reach the finish.
After all, such weak runners
Nothing can win.
Or maybe?
