XVI
Слова умолкли в отдаленье,
Вослед за звуком умер звук.
Она, вскочив, глядит вокруг...
Невыразимое смятенье
В ее груди; печаль, испуг,
Восторга пыл - ничто в сравненье.
Все чувства в ней кипели вдруг;
Душа рвала свои оковы,
Огонь по жилам пробегал,
И этот голос чудно-новый,
Ей мнилось, все еще звучал.
И перед утром сон желанный
Глаза усталые смежил;
Но мысль ее он возмутил
Мечтой пророческой и странной.
Пришлец туманный и немой,
Красой блистая неземной,
К ее склонился изголовью;
И взор его с такой любовью,
Так грустно на нее смотрел,
Как будто он об ней жалел.
То не был ангел-небожитель.
Ее божественный хранитель:
Венец из радужных лучей
Не украшал его кудрей.
То не был ада дух ужасный,
Порочный мученик - о нет!
Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь,- ни мрак, ни свет!
XVI
The words fell silent in the distance
The sound died after the sound.
She, jumping up, looks around ...
Inexpressible confusion
In her chest; Sadness, fright,
Farming is nothing in comparison.
All the feelings in it were boiling suddenly;
The soul tore its shackles,
Fire ran through the veins,
And this voice is wonderful.
She imagined, still sounded.
And before the morning the dream is welcome
The tired eyes trampled;
But he outraged her thought
The dream of prophetic and strange.
The newcomer is foggy and dumb,
The beauty is brilliant unearthly,
He leaned his head to her;
And his gaze with such love,
So sadly looked at her,
As if he felt sorry for her.
That was not an alien angel.
Her divine keeper:
Rainbow rays
Kudrey did not decorate him.
Then the Hell was not a terrible spirit,
A vicious martyr - oh no!
He looked clear to the evening:
No day, no night- no darkness, no light!
