XI
И он слегка
Коснулся жаркими устами
Ее трепещущим губам;
Соблазна полными речами
Он отвечал ее мольбам.
Могучий взор смотрел ей в очи!
Он жег ее. Во мраке ночи
Над нею прямо он сверкал,
Неотразимый, как кинжал.
Увы! злой дух торжествовал!
Смертельный яд его лобзанья
Мгновенно в грудь ее проник.
Мучительный, ужасный крик
Ночное возмутил молчанье.
В нем было все: любовь, страданье.
Упрек с последнею мольбой
И безнадежное прощанье -
Прощанье с жизнью молодой.
XII
В то время сторож полуночный,
Один вокруг стены крутой
Свершая тихо путь урочный.
Бродил с чугунною доской,
И возле кельи девы юной
Он шаг свой мерный укротил
И руку над доской чугунной,
Смутясь душой, остановил.
И сквозь окрестное молчанье,
Ему казалось, слышал он
Двух уст согласное лобзанье,
Минутный крик и слабый стон.
И нечестивое сомненье
Проникло в сердце старика...
Но пронеслось еще мгновенье,
И стихло все; издалека
Лишь дуновенье ветерка
Роптанье листьев приносило,
Да с темным берегом уныло
Шепталась горная река.
Канон угодника святого
Спешит он в страхе прочитать,
Чтоб наважденье духа злого
От грешной мысли отогнать;
Крестит дрожащими перстами
Мечтой взволнованную грудь
И молча скорыми шагами
Обычный продолжает путь.
XI
And he is slightly
He touched with hot lips
Her trembling lips;
The temptation of complete speeches
He answered her prayers.
The mighty gaze looked at her eyes!
He burned her. In the darkness of the night
He sparkled right over her,
Irresistible, like a dagger.
Alas! The evil spirit triumphed!
Deadly poison of his collapse
Instantly in her chest penetrated.
Painful, terrible scream
The nightly outraged silence.
It was all in it: love, suffering.
Reproach with the last prayer
And hopeless farewell -
Farewell to young life.
XII
At that time, the watchman is midnight,
One around the wall steep
Turning quietly the lesson path.
Wandered with a cast -iron board,
And near the cell of the Virgin Young
He tamed his measured step
And the hand over the cast iron board,
Confused by his soul, stopped.
And through the surrounding silence,
It seemed to him that he heard
Two lips, consonants,
Minute scream and weak moan.
And an unholy doubt
It penetrated the old man's heart ...
But a moment flashed through
And everything subsided; from afar
Only the blow of the breeze
Ropytsya brought the leaves,
Yes, with a dark shore is dull
The mountain river whispered.
The canon of the saint
He is in a hurry to read in fear,
So that the obsession of the spirit of the evil
To drive away from sinful thought;
Breeds with trembling fingers
The dream is excited
And silently with hare steps
The usual continues the path.
