Текст песни М. Ю. Лермонтов - Демон. Часть вторая. 16. II.

На склоне каменной горы
Над Койшаурскою долиной
Еще стоят до сей поры
Зубцы развалины старинной.
Рассказов, страшных для детей,
О них еще преданья полны...
Как призрак, памятник безмолвный,
Свидетель тех волшебных дней.
Между деревьями чернеет.
Внизу рассыпался аул.
Земля цветет и зеленеет;
И голосов нестройный гул
Теряется, и караваны
Идут, звеня, издалека,
И, низвергаясь сквозь туманы,
Блестит и пенится река.
И жизнью вечно молодою.
Прохладой, солнцем и весною
Природа тешится шутя,
Как беззаботная дитя.

Но грустен замок, отслуживший
Когда-то в очередь свою,
Как бедный старец, переживший
Друзей и милую семью.
И только ждут луны восхода
Его незримые жильцы:
Тогда им праздник и свобода!
Жужжат, бегут во все концы.
Седой паук, отшельник новый,
Прядет сетей своих основы;
Зеленых ящериц семья
На кровле весело играет;
И осторожная змея
Из темной щели выползает
На плиту старого крыльца,
То вдруг совьется в три кольца,
То ляжет длинной полосою
И блещет, как булатный меч,
Забытый в поле давних сеч,
Ненужный падшему герою!..
Все дико; нет нигде следов
Минувших лет: рука веков
Прилежно, долго их сметала,
И не напомнит ничего
О славном имени Гудала,
О милой дочери его!

Но церковь на крутой вершине,
Где взяты кости их землей,
Хранима властию святой,
Видна меж туч еще поныне.
И у ворот ее стоят
На страже черные граниты,
Плащами снежными покрыты;
И на груди их вместо лат
Льды вековечные горят.
Обвалов сонные громады
С уступов, будто водопады,
Морозом схваченные вдруг,
Висят, нахмурившись, вокруг.
И там метель дозором ходит,
Сдувая пыль со стен седых,
То песню долгую заводит,
То окликает часовых;
Услыша вести в отдаленье
О чудном храме, в той стране,
С востока облака одне
Спешат толпой на поклоненье;
Но над семьей могильных плит
Давно никто уж не грустит.
Скала угрюмого Казбека
Добычу жадно сторожит,
И вечный ропот человека
Их вечный мир не возмутит.

On the slope of the stone mountain
Above the Koisharskaya Valley
Still worth now
The teeth of the ruins of ancient.
Stories terrible for children,
The legend is still full of them ...
As a ghost, a silent monument,
Witness of those magic days.
Between the trees turns black.
Aul scattered below.
The earth blooms and turns green;
And votes unstable rumble
Lost, and caravans
Go, ringing, from afar,
And, casting through the fogs,
The river shines and foams.
And life is forever young.
Cool, sun and spring
Nature is joking,
Like a carefree child.

But sad the castle that served
Once in the queue,
Like a poor old man who survived
Friends and a sweet family.
And just waiting for the moon of the sunrise
His invisible residents:
Then they have a holiday and freedom!
Buzzing, running to all ends.
Gray -haired spider, new hermit,
Spins the networks of its basics;
Green lizards family
He plays cheerfully on the roof;
And a cautious snake
It crawls out of a dark gap
On the stove of the old porch,
Then suddenly couples in three rings,
Then lies with a long strip
And shines like a poultry sword,
Forgotten in the field of old SECh,
Unnecessary to the fallen hero! ..
Everything is wild; There are no traces anywhere
Past years: The hand of centuries
Diligently, longed for them for a long time,
And he will not remind anything
About the glorious name of Gudal,
About his dear daughter!

But the church on the steep vertex,
Where the bones of their earth are taken,
Storage to the saint by power,
It is visible between the clouds to this day.
And at the gate stand
Black granites on guard,
Snow cloaks are covered;
And on their chest instead of lat
The ice -eater ice is burning.
Flaws sleepy communities
From ledges, like waterfalls,
Suddenly captured by frost,
Hanging, frowning around.
And there the blizzard walks through a patrol,
Flowing the dust from the walls of the gray.
Then it starts a long song,
Then it entangles the sentries;
Hearing the news
About a wonderful temple, in that country,
From the east of the clouds alone
Rush to the crowd at worship;
But over the family of grave plates
No one has been sad for a long time.
Rock of the gloomy Kazbek
The prey is eagerly watching
And eternal murmur of a person
Their eternal world will not outrage.