Текст песни М. Ю. Лермонтов - Три пальмы

В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.

И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на бога роптать:
"На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!"

И только замолкли - в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонком раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали...
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро их поит студеный ручей.

Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли до утра их огнем.

Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальный на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.

И ныне все дико и пусто кругом -
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит -
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
1839

In sandy steppes of the Arabian land
Three proud high palm trees grow.
Spring between the soil barren,
Murmurs, struggled wave of cold,
Stored under the shadow of a green leaf,
From the burning rays and flying sand.

Many years have passed quietly;
But stranger tired of alien land
Burning breast to moisture icy
Yet under the booths leaning green,
And so began to dry by the burning rays
Luxury leaves and sonorous stream.

And they are three palm trees on God to complain:
& quot; On the eh we were born, that is fading?
Without the use of the desert grew and blossomed we
Shaken by the whirlwind, and the burning heat,
Nobody's benevolent gaze not pleasing? ..
Your wrong about the sky, the holy judgment! & Quot;

Only silent - gave in blue
Pillar already spinning golden sand,
Service discordant sounds were heard,
Dazzled carpets covered with packs,
And I walked, swaying, like the sea shuttle,
Camel for a camel, sand blasting.

Motayas hung between solid humps
Patterned floors camping tents;
Their swarthy handle sometimes lifted,
And black eyes shone out ...
And the camp to lean leaned onions,
Arab Hot black horse.

And the horse on its hind legs was rising at times,
And jump, like a leopard, struck by an arrow;
And a beautiful white dress folds
Faris curled over her shoulders in disarray;
And shouting and whistling rushing on the sand,
Throwing and catching, he spear at full gallop.

That suited to the palms, rustling, the caravan:
In the shadow of their hilarious camp stretches.
Pitchers sounding nalilisya water,
And proudly nodding head terry,
Welcome palm unexpected guests,
And they generously watered icy stream.

But as soon as dusk fell on the ground,
On roots elastic ax banged,
And fell without life pets centuries!
Their clothes ripped small children,
Their bodies were chopped up and then,
And slowly burned them with fire until the morning.

When the West sped fog
A portion to the caravan made its way;
And the next sad on the ground barren
Could see only ashes gray and cold;
And the sun dried residues dozhglo,
A wind of the steppes then blown.

And now all wild and empty circles -
Not whispering leaves rattlesnake key:
In vain did the prophet of the shadows he asks -
It just puts a red-hot sand
Yes, crested hawk, prairie unsociable,
Swag torments and burns over him.
1839