На кресте Он висит,
Опозорен, прибит,
От земли отделён униженьем.
Кровь из раненых ног
Обагряет песок,
Истекая по древу мученья.
Капли крови из рук
Во свидетельство мук
Орошают горячие раны.
Запекается кровь,
Но не гаснет любовь
В беззащитной груди бездыханной.
Люди, как муравьи,
Копошатся в крови
У подножья святого распятья.
Людям кровь неважна.
на казнённом вина.
На висящем на древе проклятье.
Кто висит? Кто распят?
Дела нет для солдат.
Они делят убитого ризы.
Но лежит неделён
Цельнотканый хитон,
Тканый сверху до самого низу.
Остаётся хитон
Невредим, неделён.
Об одежде бросается жребий.
Не раскинут умом
О наследстве ином,
О наследстве нетленном на небе.
Он висит на кресте,
На святой высоте,
От земли отделён униженьем.
В сокрушенье народ
От Голгофы идёт,
Побеждённый высоким смиреньем.
He hangs on the cross,
Disgraced, nailed,
It is separated from the ground with humiliation.
Blood from wounded legs
Stains sand,
Exhausting the tree of torment.
Drops of blood from hands
In the testimony of torment
Hot wounds irrigate.
Blood is baked
But love does not go out
In the defenseless chest of lifeless.
People, like ants,
Swarming in the blood
At the foot of the holy shirt.
Blood is unimportant to people.
On executed wine.
On a curse hanging on a tree.
Who is hanging? Who is crucified?
There is no business for soldiers.
They share the murdered ries.
But lies weekly
All -to -cereal chiton,
Woven from above to the bottom.
Hiton remains
Unharmed, weekly.
Rush rushes about clothes.
Not spread out with the mind
About the inheritance of another,
About the inheritance incomprehensible in the sky.
He hangs on the cross
At the Holy Height,
It is separated from the ground with humiliation.
In crushing people
It comes from Calvary,
Defeated by high humor.
