В каменный город ветер принёс
Горькой полыни дыханье.
И так волнует душу до слёз
Давнее воспоминание.
Словно я падаю руки вразброс,
Травы, дожди, боль уймите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Там, среди русских полей
Дышится сердцу вольней,
Там я душою воскрес,
Под сводом чистых небес.
Мама, отец и родня
Там окрестили меня.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.
А у часовенки, где холодок,
Тлеет один огонёчек.
Павший за веру кладу я цветок,
Скромный мой алый цветочек.
Всё здесь мне свято до боли, до слёз.
Травы, дожди, боль уймите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Там, среди русских полей
Дышится сердцу вольней,
Там я душою воскрес,
Под сводом чистых небес.
Мама, отец и родня
Там окрестили меня.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.
Всё здесь мне свято до боли, до слёз.
Травы, дожди, боль уймите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Ветром с полей, шумом берёз
Душу мою исцелите.
Там, среди русских полей
Дышится сердцу вольней,
Там я душою воскрес,
Под сводом чистых небес.
Мама, отец и родня
Там окрестили меня.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.
Даже молитва слышней
Там среди русских полей.
In the stone city, the wind brought
Gorky wormwood breathing.
And so worries the soul to the tears
Long-standing memories.
As if I fall the armor's hands,
Herbs, rains, pain take.
Wind with fields, birch noise
My soul is healed.
Wind with fields, birch noise
My soul is healed.
There, among Russian fields
Breathing the heart of the free
There I soul resurrected
Under the arch of pure heavens.
Mom, Father and Rodin
They dubbed me there.
Even prayer is heard
There among Russian fields.
And at the chapel, where chill,
One lights smolden.
I fell for faith I put a flower,
Modest my scarlet flower.
Everything here is holy to pain, to tears.
Herbs, rains, pain take.
Wind with fields, birch noise
My soul is healed.
Wind with fields, birch noise
My soul is healed.
There, among Russian fields
Breathing the heart of the free
There I soul resurrected
Under the arch of pure heavens.
Mom, Father and Rodin
They dubbed me there.
Even prayer is heard
There among Russian fields.
Everything here is holy to pain, to tears.
Herbs, rains, pain take.
Wind with fields, birch noise
My soul is healed.
Wind with fields, birch noise
My soul is healed.
There, among Russian fields
Breathing the heart of the free
There I soul resurrected
Under the arch of pure heavens.
Mom, Father and Rodin
They dubbed me there.
Even prayer is heard
There among Russian fields.
Even prayer is heard
There among Russian fields.
