Утром, заколдованным сном,
В комнате пол завален телами.
И только один встал и пошел
И вытянул счастливый билет,
О котором мы так мечтали.
Он вышел на кухню, он увидел солнце,
Он звал всех домой, но никто не проснулся.
Он прыгнул в окно и остался в лучах,
А кто опоздал на трамвай - жгли землю ступнями.
Утро мистическим сном-
Одна остановка и за облаками.
Он сел в свой трамвай,
И остался лишь он-
Тот крик незажившей раны.
А на холсте по траве босиком,
Где сын и отец, обнявшись, стояли.
Утро февральским числом
Болталось в петле кверху ногами.
Он хлопнул дверью, и тихо ушел,
Оставив тетрадку с больными стихами.
А бренное тело, что за окном,
Валялось в снегу и смеялось над нами.
In the morning, enchanted sleep,
In the room floor is littered with bodies.
And only one got up and went
And pulled a happy ticket
About which we dreamed about.
He went to the kitchen, he saw the sun,
He called everyone home, but no one woke up.
He jumped out the window and stayed in the rays,
And who was late for the tram - burned the land feet.
Morning mystical sleep
One stop and clouds.
He sat down in his tram,
And only on-
That cry of an unemployed wound.
And on the canvas on the grass barefoot,
Where son and father, hugging, stood.
Morning February Nizhnya
Cooked in the loop up the legs.
He slammed the door, and quietly gone,
Leaving a notebook with patients with verses.
And the briginal body, what outside the window
Flaw in the snow and laughed at us.
