На крыше-качалке, под стареньким пледом,
Зима коротала свои вечерки.
Включала закат и под ярким торшером,
Морозным дыханьем вязала снежки.
Холодные спицы крючком вышивали,
Узоры на стеклах соседних домов,
А звезды снежинками вниз опадали,
На белый рисунок пушистых ковров.
Из труб-самоваров дымок колосился,
Чаек поспевал на вечернем столе,
Разлив кипяток по оранжевым блюдцам,
Старушка гостей приглашала к себе.
Встречала улыбкой на рыхлом пороге,
За ужином тёплым безветренных дней,
И книги любимые долго читала,
Пока не уснула под шёпот свечей.
А желтый закат на санях мчался к ночи,
По лунному следу навстречу судьбе,
Оставив румянец на вышитых стеклах,
Как память о вечере мне и тебе.
On the roof-shade, under an old blanket,
Winter was short of her evening.
Included the sunset and under a bright floor lamp,
With frosty breathing, she knitted snowballs.
Cold knitting needles embroidered,
Patterns on the glass of neighboring houses,
And the stars with snowflakes fell down,
On the white pattern of fluffy carpets.
From the pipe-samovars, the smoke was sinking,
The seagulls kept up on the evening table,
Pouring boiling water over orange saucers,
The old woman invited guests to her.
I met a smile on a loose threshold
At dinner, warm calm days,
And I read my favorite books for a long time,
Until she fell asleep under a whisper of candles.
And the yellow sunset on a sleigh raced by night,
On the lunar trace towards fate,
Leaving a blush on embroidered glass,
As a memory of the evening to me and you.
