Лиловые ирисы тонут в прозрачной воде.
Моё отражение не терпит подобных вторжений.
Я стану невидима и полечу в темноте,
Нарушив границы известных в миру измерений.
Я сердцем услышу тоску неприкаянных душ.
Увижу их войны за каждое новое тело...
И душу убийцы вспугну, закричав на лету,
А душу певца приласкать и подбодрить сумею.
Невидима, невидима, невидима...
Невидима, невидима, невидима...
Такими становятся Кришны, познавшие смерть,
Прошедшие странный тоннель за другими до срока.
Невидима я и свободна в ночной темноте
В объятьях разбуженных мною лиловых потоках...
Лиловые ирисы вырастут там, где ты спишь,
Я их заколдую - они не замерзнут зимою.
Прости, но заря гонит сумрак с дряхлеющих крыш,
Пора становиться, как все - хитрой тварью земною.
Невидима, невидима, невидима...
Невидима, невидима, невидима...
Purple irises drown in clear water.
My reflection does not tolerate such intrusions.
I will become invisible and fly in the dark
Breaking the boundaries of the dimensions known in the world.
I will hear in my heart the melancholy of restless souls.
I will see their wars for each new body ...
And I will scare the killer's soul, screaming on the fly,
And I will be able to caress and cheer the soul of the singer.
Invisible, invisible, invisible ...
Invisible, invisible, invisible ...
Such are the Krishnas who know death,
Passed through a strange tunnel for others before the deadline.
I am invisible and free in the night darkness
In the arms of the lilac streams awakened by me ...
Purple irises will grow where you sleep
I will enchant them - they will not freeze in winter.
Forgive me, but the dawn drives dusk from decrepit roofs,
It's time to become like everyone else - a cunning creature of the earth.
Invisible, invisible, invisible ...
Invisible, invisible, invisible ...
