***
однажды она выпила лишнего сказала лишнее
не к месту упомянула вышнего
однако никто ничего не слышал никто ничего не заметил
и даже когда она уезжала в тыкве все думали что в карете
наверное дело в том что бокалы били и били куранты
на сцене играли и пели какие-то музыканты
и принц под шумок предложил вместо сердца свои носки
она их взяла постирала нарезала на черные лепестки
но снова никто не видел никто ничего не понял
когда она повторяла что больше не лошадь не лошадь
и даже уже не пони
когда не могла распухшие ноги засунуть в калоши
когда обратила свои ладони
не к небу а к потолку
и черные лепестки бросая вертелась как хула-хуп
да выпила лишнего с кем не бывает бывает и гаже
за лепестки и калоши могли обвинить в эпатаже
за хула-хуп в шпионаже
но никому не было дела слава все-таки вышнему не было дела
даже когда она вышла на улицу голой
и тут же заледенела
***
Once she drank excess said excess
I mentioned the notorious
However, no one heard anything noticed anything
And even when she left in a pumpkin everyone thought that in a carriage
Probably the fact is that the glasses beat and beat chimes
Some musicians played and sang on stage
And the prince for a noise offered his socks instead
She took them.
But again no one saw no one understood anything
when she repeated that no longer a horse was not a horse
And even not ponies
when she could not put his swollen legs into the galoshes
When I turned my palms
not to the sky, but to the ceiling
and black petals rushing like a hula-hup
Yes, I drank excess with whom it doesn’t happen and gage
for petals and galoshes could be accused of shocking
for hula-hup in espionage
but no one was doing glory to the Non-real did not care
Even when she went outside naked
And then it was frozen
