В чаще леса одна, никому не видна
Не ольха, не сосна, не берёзонька.
Спелых яблок полна я стою, и луна
Слышит в листьях моих горьки слёзоньки.
Родилась бы в саду да под солнцем жила,
Да в объятьях заботливых рук.
Но, видать, на беду лишь суровая мгла,
Беспощадная чаща вокруг.
Словно в тёмном плену, тонки ветви тяну
Я в надежде, что солнце покажется.
И что скромный, простой, урожай спелый мой
Вдруг, по вкусу кому-то окажется.
Родилась бы в саду да под солнцем жила,
Да в объятьях заботливых рук.
Но, видать, на беду лишь суровая мгла,
Беспощадная чаща вокруг.
Слышу голос весны, вижу сладкие сны:
Будто милый с войны возвращается,
Чтобы крепче обнять, чтобы к небу поднять,
Чтобы яблоньке больше внимать.
Родилась бы в саду да под солнцем.
In the thicket alone, the forest is not visible to anyone
Not an alder, not a pine, not a birch.
Ripe apples full I stand and the moon
Hears teardrops in my bitter leaves.
Would be born in the garden and live in the sun,
Yes in the arms of caring hands.
But, see, in trouble only a severe haze,
Ruthless thicket around.
As if in a dark captivity, thin branches pull
I am hoping that the sun will appear.
And what a modest, simple, ripe crop of mine
Suddenly, someone will like it.
Would be born in the garden and live in the sun,
Yes in the arms of caring hands.
But, see, in trouble only a severe haze,
Ruthless thicket around.
I hear the voice of spring, I see sweet dreams:
It’s like the dear from war returns
To hold tight, to raise to the sky,
To the apple tree more to listen.
Would be born in the garden and under the sun.
