Сказку невеселую я вам расскажу:
Я на тайной полочке дребезги держу.
Вдоль по старой памяти им даю съезжать,
Дрязгами подрагивать, брызгами брюзжать.
Да царапать белками сердца колесо,
Да обидой мелкою корчить мне лицо,
Да тревожить прошлого серенький ковыль,
Да стираться в крошево, крошево да пыль.
Но однажды, около не найдя апрель,
В даль взгляну за окнами, и пойму теперь,
Что для чуда светлого, птиц да вышины
Дребезги заветные вовсе не нужны.
И, набравшись смелости, разобью их в дым,
И расстанусь с верностью дребезгам своим.
И пущу их по ветру – пусть себе летят.
Пусть стучатся в форточки – не пущу назад.
Пусть несутся, колкие, в самый темный лес.
Пусть их там под елкою волк голодный съест.
И, расправив плечи, я - позову весну,
И себя навстречу ей настежь распахну.
И ворвется в дверь мою жизни дребедень,
Вишня да черемуха, верба да сирень.
Ну а чтобы дребезги не случились вновь,
Оберну я бережно верою любовь.
Tale unhappy, I'll tell you:
I have to keep a secret shelf smithereens.
Along the old memory to give them to move out,
Squabbles shake, spray grumble.
Yes scratching proteins heart wheel
Yes offense crayons pose my face,
Yes disturb the last gray feather,
Yes erased in the hash, hash yes dust.
But one day, about not finding April
In the distance a look through the windows, and understand now
What is the miracle of light, so the height of birds
Smithereens cherished not needed.
And the courage to break them up in smoke,
And part with their loyalty bounce.
And the forest of the wind - let him fly.
Let knocking on the window - is not comin back.
Shall bear, biting, in the darkest forest.
Let them there under elkoyu hungry wolf will eat.
And, straightening his shoulders, I - will call the spring,
And myself to meet her wide raspahnu.
And burst through the door of my life crap,
Cherry yes bird cherry, willow and lilac.
But to smithereens did not happen again,
I carefully wrap the faith of love.
