Если был бы отец живой,
я б ему позвонил домой
и, наверно, спросил:
"Ты всё прыгаешь, Хил?
Как делишки? Где был, с кем пил?"
А отец бы ответил так:
"Как трактуешь отца, сопляк?
Впрочем, что с тебя взять?
Заходи, дам пожрать –
ты ж, небось, без копья опять?"
И пришёл бы я в дом к отцу.
Он бы мне разогрел супцу
и из высохших шпрот
сделал бы бутерброд,
и сказал бы: "Давись, проглот!"
Я бы всё смолотил, смолол
и сказал бы: "Ну я пошёл!
А супец был хорош!"
А отец бы: "Ну что ж,
Жрать захочешь, ещё придёшь".
Я бы вышел, курнул "дымку",
был бы март иль апрель в соку,
и мотался б скворец
по берёзе кривой,
если был бы отец
живой.
If there was a father alive,
I would call him home
And, probably asked:
"Are you jumping and hill?
How's it going? Where was that who drank? "
And my father would answer like this:
"How do you interpret my father, jigsaw?
However, what to take you?
Come in, let's give to shout -
Well, I suppose, without a spear again? "
And I would come to the house to my father.
He would warm me the soup
and from dried sprat
would do a sandwich
And I would say: "Come, swallow!"
I would wins everything, Smallol
And I would say: "Well, I went!
And the Suppet was good! "
And my father would: "Well,
You want to eat, you will come again. "
I would come out, smoke "haze",
Would Mart Il april in juice
And woven b star
on birch curve,
If a father would be
alive.
